Малышка все тянулась к собаке, до парковки долетел надрывный плач. Девочку спустили ниже и дали погладить мягкий бок лайки, собака от удовольствия завиляла хвостом, а ребенок задрыгал ножкой. Надя продолжала весело щебетать со стариком. «О чем можно говорить с этим пеньком?»
Почему-то Кириллу казалось, что Надежда будет выглядеть подавленной, грустной, как тогда на остановке, при их первой беседе. Вот из-за потери любимой работы больше двух лет назад она впадала в депрессию, а сегодня из-за потери его, Кирилла, как-то нет. Может потому, что тогда кроме работы у нее ничего не было, а теперь у нее есть Соня; а может у нее и мужчина уже есть? Хотя Терентьев вроде бы докладывал, что нет…
Надо выйти, поговорить… попросить прощение. Но слишком много народу в этот воскресный день толпится у детской площадки. Все эти мамаши, бабки, отставники. Не то, что бы Кирилл трусил, но было как-то неприятно выяснять отношения при посторонних. Что она сделает, увидев его? Подхватит дочь и убежит в подъезд, надуется и отвернется, а может по морде съездит. Да нет, она же такая воспитанная, интеллигентная, дочь актеров и все такое, не должна при всех по морде. Хотя, кто их знает, интеллигентов. Кирилл почувствовал, что ладони стали неприятно липкими от пота. Дожил, взрослый мужик прячется в чужом автомобиле и не может подойти к своей дочери и к… своей женщине. Любимой женщине.
Надя взяла дочку из рук старика, прижала к себе, как самое ценное сокровище, потом поставила на снег и, достав телефон, стала фотографировать: одну, с лайкой, с дедом (дался ей этот дед), с другими детьми, с бабкой и надменным шпицем (этот аристократ погладить себя не дал). Надя кружила, отходя то ближе, то дальше, щелкала с разных ракурсов - на фоне подъезда, на фоне горки. Ох, уж современные мамаши!
«Сейчас подойду и предложу сфотографировать их вместе с Сонечкой, и будь что будет», – Кирилл решительно взялся за ручку, но тут Надя, изменившись в лице, уставилась куда-то на угол дома, где располагалась еще одна парковка. Лицо стало встревоженным, испуг был заметен даже из отдаленного наблюдательного пункта. Надя, в мгновение подхватив дочку и махнув всем «Пока», скрылась в подъезде. Чего она испугалась? На соседней парковке стояли две припорошенные снегом машины, у одной возился крупный парень лет двадцати пяти, стряхивая с капота сугроб, и больше никого. «Ну не этого же увальня она испугалась? Если обидел, прибью… А может просто вспомнила, что утюг включенным дома забыла или суп на плите. Ладно, сейчас поеду, куплю цветочки и игрушку там какую-нибудь, а как стемнеет, позвоню сразу в дверь квартиры, без посторонних, так лучше будет». Кирилл с трудом завел жигуленка и выехал из колодца новостройки. «И машину свою возьму, хватит в шпионов играть».