— Да будет так, Камилла.
Я едва дождалась окончания выступления менестреля. Камилла ушла ещё раньше, сославшись на сильную усталость. Вспомнив совет Лали, я неизвестно зачем подошла к убиравшему лютню музыканту.
— Чем могу служить вам, госпожа? — тотчас вскочил тот, кланяясь.
— Скажи мне, сказитель, что такое добровольная жертва?
— Госпожа любит загадки? — улыбнулся он.
— Очень.
— Добровольная жертва для каждого своя, госпожа. Для меня это отказ от своего мастерства, т. к. в нем смысл моей жизни, моя суть, моя истинная натура.
Я кивнула, подумав, что скоро окажусь в своем мире и меня не должны волновать проблемы драконов. Вложив в руку музыканта мешочек с монетами и поблагодарив его, вернулась в свою комнату. Устроившись в кресле у окна, я долго смотрела, как в небе летают драконы-часовые. Хотелось сохранить в памяти хотя бы это волшебное видение. В руках я сжимала заветный флакон.
Когда луна стала совсем яркой, и высыпали звёзды, я надела самое простое платье, подаренный Двэйном алмазный кулон и браслет из цветного стекла.
«Я должна хоть что-то оставить себе на память о нем. Должна», — попыталась оправдать собственную слабость.
Я хотела было написать Двэйну записку, но передумала. Да и что я могла бы ему сказать? Чтобы не передумать, решительно открыла флакон и залпом выпила прозрачную жидкость.
Ничего не произошло.
Я в замешательстве походила по комнате, ожидая, что на полу или в стене появится лестница, ход, арка или хоть что-то, отдаленно напоминающее портал.
Неожиданно перед глазами все поплыло, в поисках опоры я прислонилась к ближайшей стене, а потом и вовсе опустилась на пол.
— Лали, — попыталась я позвать служанку, но вместо крика с губ сорвался шепот, а потом свет в глазах померк.
* * *
— Очнулась, наконец, — сказало нависшее надо мной размытое пятно.
Я поморгала, и пятно обрело очертания — скуластое, худое лицо и озабоченный взгляд светлых глаз.
— Где я? — Сев, попыталась припомнить, что произошло. Память возвращалась толчками и отдельными картинками: Двэйн, менестрель, гарем, Камилла, пузырек с прозрачным содержимым, полная луна, алмазный кулон, пузырек… Точно! Я должна уже быть в своем мире!
Осмотревшись по сторонам, поняла, что нахожусь в комнате, освещенной единственной свечой, и сижу на соломенной тюфяке. Как-то это совсем не похоже на мой мир. В душу немедленно закрались подозрения.
Вскочив на ноги, я тут же пошатнулась и снова села. Перед глазами все поплыло.
— Да куда же ты собралась, дурная? — запричитал мужчина. — Разве можно так вскакивать после того как целых три дня и ночи лежала, что твой труп! Здорово тебя, видать, приложили, раз ничего не помнишь!