Рэймонда не оказалось дома. Охранники проводили Шайну в ее комнату. Девушка, казалось, отошла. Даже на лице скользнула тень улыбки. Пожелав ей приятного отдыха, я попрощалась и почти бегом направилась к себе. Скорее бы закрыться. Отгородиться от странных обитателей дома.
— Уже и до нее добралась? Довела? — белая смерть, а точнее, братец моего супруга преградил путь. А ведь мне совсем чуть-чуть не хватило, чтобы спрятаться в своей комнате.
— Я никого не доводила. Узнай, пожалуйста, подробности, у охраны или у самой Шайны, — говорю спокойно. Держу себя в руках. Даже голос не дрогнул. — А пока обвинения твои беспочвенны. Разреши пройти.
Делаю попытку обойти оборотня. Но он снова ловко преграждает мне путь.
— Продолжаешь строить из себя невинную овцу? — скалит зубы. Волчьи глаза хищно сверкают. Запугивает. — Все, так или иначе, происходит по твоей вине. И имя тебе — горе. Женщина-беда, сеешь страдания и приносишь смерти. На тебе дьявольская печать, — он говорит очень тихо, вкрадчиво, с шипением. Как змей, но никак не волк.
Его слова живые, как у брата. Только в случае Вальтера они жалят в самое нутро. Вызывают приступ скользкого, неконтролируемого страха. Он не касается, а ощущение, будто с ног до головы измазывает. Да так, что не отмыться.
Каждое слово — проклятье. Не я, а он зазывает беду. Призывает смерч на наши головы. И не укрыться, не спастись. Белая смерть с черной душой.
— Вальтер, к чему этот разговор. Каждый в любом случае останется при своем мнении, — стараюсь сдерживать панику. Выстоять. Не показать слабость. Не дать ему упиваться моими страхами.
— Не произноси мое имя, своими гнилыми устами, — кривится, будто я и вправду вся в проказе. — Ты грязная, распутная самка. Досталась Рэймонду порченной. Отдалась безродному самцу, и сколько их еще было? Позор на нашу стаю, — сплевывает. Инстинктивно отпрыгиваю. Не хочу, чтобы мерзкие выделения на меня попали. — А теперь твой бывший самец доводит Шайну — невинную душу. И потом ты еще набралась наглости утверждать, что непричастна? Все зло от тебя, падшая самка.
От него исходит настолько жгучая волна ненависти, что чувствую ее физически. Любой мой довод будет растоптан и оплеван. Он будет продолжать сыпать оскорблениями, раз физически меня не может достать. Стоп. Физически, если верить Мегги, он не тронет. Тогда зачем я стою и терплю его оскорбления?
— Выговорился? Все? Поток брани исчерпан? Я могу идти? — смотрю на него с вызовом. Достало. Они реально превратили меня в дичь. Скоро любого шороха начну опасаться.