Тогда зачем он собирал информацию на меня? Судя по записям последние полгода точно. Осознание приходит с опозданием. Зверь следил за мной. Выслеживал добычу. Это неслучайные кадры. Я жила под его прицелом. Не подозревала, что моя жизнь превратилась в фильм для него. Интересно он потешался, глядя на мои унижения? Посмеивался над моей слепотой? Как же мерзко. Отвратительно. Тошнота подкатывает к горлу.
Мы делаем заказ. Указываю на первые попавшиеся блюда. Главное, быстрее закончить этот фарс. Меня сейчас устроит даже моя комната в его логове. Только бы остаться в одиночестве. Привести мысли в порядок. Решить, что делать дальше? Как жить?
— Зачем ты столько времени следил за мной? — сжимаю в руке стакан с водой. Пытаюсь унять дрожь.
Оборотень расслабленно сидит напротив меня.
— Изучал свою будущую жену.
— Какую еще жену?! — злость поднимается к горлу. — Не знаю как там у тебя в стае. И знать не хочу. Но у нас тут для брака нужно согласие обоих партнеров. Моего согласия ты не получишь.
Бессилие и злоба. Хочется накинуться на него прямо тут. Стереть эту самодовольную улыбочку. А я продолжаю покорно сидеть, помимо воли играть в его спектакле отведенную мне роль.
— Ты тратишь свои силы понапрасну. Вопрос решен.
Его спокойствие еще больше подливает масла в огонь. Как о глухую стену кулаками бью.
Официантка приносит нам блюда. Трется вокруг волка. Еще немного и пышная грудь ему в тарелку упадет. Отвратительная сцена. Оборотень вежливо ее благодарит. Очаровательно улыбается. Она млеет. Тает.
— Спасибо. Если вы понадобитесь, мы вас позовем, — говорю холодно. Прекращаю отвратительную сцену.
— Ревнуешь? — улыбочка становится еще шире.
— Омерзение не то чувство, которое вызывает ревность, — беру вилку и мысленно представляю, как вонзаю ему в грудь, шею, лицо. Картинка в голове доставляет ядовитое удовлетворение. — А это единственно чувство, что ты от меня получишь.
— Не скромничай, я уже получил незабываемый букет эмоций от тебя, — переходит на интимный шепот, в глазах разливается золотой свет, — Толи еще будет, — проводит кончиком языка по верхней губе.
— Ничего не будет! — повышаю голос. Еле сдерживаюсь.
— Самая опасная ложь — самой себе. Пора избавляться от этой дурной привычки, Вивьен, — подмигивает. — Приятного аппетита.
Начинает уплетать, принесенный официанткой заказ. Идеальные манеры. Ничто не выдает в нем зверя. Только хищник тут, все время рядом. Притаился и ждет своего часа для прыжка.
Мне кусок в горло не лезет. Смотрю по сторонам. Только бы не видеть его. Хочется завыть. Меня загнали в угол, и я не могу найти выхода на волю. Все дороги перекрыты. Но ведь так не бывает. Должен быть выход. Обязан быть!