— Ты мыслишь людскими мерками, Вивьен, — склоняет голову набок, на губах снисходительная усмешка. — Альфа — содержит в себе ядро силы стаи. Он, можно сказать, ее сердце. Стая — это единый организм. Мы все очень тесно связаны друг с другом. И если по каким-то причинам меняется альфа, то он передает ядро силы. Как сделал в моем случае Вальтер, — тяжелый вздох. — Никто не может просто встать и провозгласить себя альфой. Но можно в честном бою, убить вожака, и забрать его силу и контроль над стаей. Это если, к примеру, идет война между волками за расширение территорий. Но это должен быть честный бой. А взорвав самолет, никто бы не получил ядро силы.
— Что бы тогда случилось со стаей?
— Звено, соединяющее их, дающее силу было бы навсегда утеряно. Кто-то бы обезумел, кто-то сгинул. А в целом они бы потерялись в этом мире. Утратили свои способности. Процесс для каждого волка индивидуален. Но ничего хорошего не сулит. Порой они переходят на волчью форму, или наоборот, теряют облик оборотня. Поэтому всякий, кто в стае пойдет против альфы, в первую очередь вредит себе. И чем сильнее альфа, тем больше мощи получает каждый волк.
— Но если ты неугоден, стая несогласна с твоими методами, они ведь могут добровольно заставить тебя передать власть? Или если они решат, что с новым вожаком, они получат больше этой самой мощи?
— Могут, — кивает, — Только они бы действовали иным способом. Самый простой — лишить альфу истинной. Тогда он потеряет себя и будет вынужден искать приемника. Или более сложный — вызвать на честный бой. А взорвав меня в воздухе, они бы навсегда потеряли ядро силы. Им нет резона, Вивьен, — слышу неприкрытую грусть в голосе.
— Ты хочешь сказать, что я сейчас твое самое уязвимое место? — вздрогнула. Перспективы будущего становятся все мрачнее и мрачнее.
— Верно, — вмиг оказывается около меня. Наклоняется. Проводит рукой по волосам. — И я буду хранить тебя как зеницу ока, — проводит кончиком языка по уху. — Но это не отменяет твоей расплаты.
Нежный бархатный шепот сейчас несет с собой ужас в каждом звуке. Холодящий. Дикий. Он расползается по коже. Парализует. Пугающие слова, произнесенные слишком интимно. Страшны не те угрозы, которые мы кричим в порыве эмоций. А вот такие, продуманные. Расчетливые. Личные.
— Ты уже подчинил мою жизнь. Забрал у меня все. Что дальше, Рэймонд? — глотаю горький ком. Его слова, как кислота выжигает душу. Пусть бы кто угодно это говорил, только не он.
— Будем честны, — ловкие пальцы пляшут на моей шее, — Все это время я был очень добр и снисходителен к тебе. Пока тебе не на что жаловаться.