- И это уже узнал? Шустрый ты, пан, - девушка перешла на ты, - думаешь, все тебе обо мне известно?
«Какие губки у тебя на вкус еще не знаю… пока не знаю». От красавицы шел едва уловимый аромат мяты, или это чудилось. Между полами плаща белел край нательной рубахи. «А под рубахой-то… ой-ёй-ёй, только руку запусти», - Кароль нервно сглотнул.
- Не попаду я в монастырь, - с какой-то грустью в голосе сказала София. – Иванка нагадала мне женой короля быть.
- Кого? – мужчина не удержался и прыснул со смеху.
- Пойду я, спокойной ночи, пан, - девушка резко встала.
- Да не обижайся, - Кароль перегородил ей дорогу, - за короля, так за короля. Я вот тоже был женат на принцессе.
- На принцессе? – эхом повторила София. – А почему был?
«И зачем я это ляпнул? Ей-то какое дело?» Но девушка явно заинтересовалась, она смотрела на Кароля большими черными блестящими глазищами, ожидая ответа.
- Ее нет… она умерла, - слова дались с большим трудом.
- Мне очень жаль.
- Нечего жалеть, мы не любили друг друга, - теперь Кароль отвернулся, вглядываясь в черноту ночи.
- Неправда, ты любил ее, голос тебя выдает, - София слегка коснулась пальчиками его плеча, и тут же, испугавшись своей вольности, отдернула руку.
- Думал, что любил, теперь не знаю.
Повисло молчание. «Вот так пришел соблазнять девицу, а сам душу стал выворачивать». Внутри росло раздражение.
- А хочешь, все, как было, расскажу… за поцелуй? – он глянул на девушку наглым злым взглядом, будто это она была виновата в его неудачах.
- Расскажи, - просто ответила она, тоже прямо глядя ему в глаза.
Кароль не ожидал такого ответа, он думал, что София смутится, разозлится или начнет, заигрывая, кокетничать, и он сможет уйти от неприятной темы, а получилось все наоборот. Казалось, панночка и не услышала последней фразы. Черные бусинки девичьих глаз все сверлили и сверлили его, он буквально чувствовал, как она прощупывает его изнутри.
- Хорошо, - смирился он. – Давай сядем, - широкая мужская ладонь похлопала по каменному выступу рядом с собой. Девушка послушно села. От нее действительно пахло мятой, душицей и еще какими-то полевыми травами - горячее лето среди унылой затяжной осени.
- Давным-давно, когда нас с тобой еще не было на свете, больше тридцати лет назад на смертное ложе лег умирать господарь Ладии Григорий – старый Рыгор, - Кароль говорил неспеша, нараспев, как сказитель на королевском пиру, - и не было у него ни сыновей, ни родных племянников, ни братьев. Великий род пресекался. Вот тогда король крулов, отец нынешнего Игнаца, и решил пойти на соседей войной. Он вторгся в Ладию, закипела сеча, многие лады бежали на тот берег.