– Ну, пригласил ее там хахаль какой танцевать, – выговаривала она Кабачку, – так она ж просто, из вежливости согласилась. Нина у нас не такая. Чего ж разбегаться?
«Вот, значит, какая у нас версия, я вертихвосткой оказалась, а он жертва, ну-ну». Нина наградила Ваську таким красноречиво-укоризненным взглядом, что тот немного покраснел. «Кабачок медленно превращается в помидор», – злорадно обрадовалась Нина. Очень хотелось оттоптаться по его фантазии, припомнив при Гребенкиных, что и он в пляс со студенточками пускался, но Нина сдержалась, зачем переигрывать. Они и так до того вжились в роль, что границы лжи невольно стали стираться, а вымысел лезть в реальность.
Выполнив положенные процедуры, Нина простилась со стариками Гребенкиными, и пошла к выходу, Васька выбежал за ней.
– Нин, давай помиримся, – вдруг предложил он.
«Вот это уж совсем лишнее. Зачем? Чтобы легче меня было дожать?»
– Я сотрудничать со следствием не намерена, можешь передать туда, – она показала пальцем куда-то вверх.
– Туда, это на МКС? – иронично поднял глаза на пушистое облако Васька. – Я думаю, им не нужно.
Нина не ответила и быстрым шагом почти побежала к калитке, но Кабачок оказался проворней, перегородив ей дорогу у самого выхода.
– Нина, не переживай, я все выясню, я сумею тебя защитить.
– Степ… Вась, я сама себя защищу, а ты работай, – она бочком обошла его и закрыла за собой калитку.
Вот так бы взять и закрыть эту нелепую историю, да не получится, разве можно забыть крепкие руки, которые как пушинку несут тебя под дождем?
Высыпав в кулек оставшиеся апельсины и прихватив литровую банку под молоко, Нина отправилась к Лизавете. Вчерашний дождь оббил вишневый цвет, дорога была устлана белыми лепестками, на смену вишням и сливам роль солистов весенней увертюры брали на себя яблони, они распускали первые бутоны, разнося по округе тонкий фруктовый аромат. Нина пила воздух жадными глотками. Зачем заглядывать так далеко в будущее, вот он, краткий миг, наслаждайся: маем, свежестью, мягким солнышком, запахами садов и тем, что кое-кто не уехал и даже предложил помириться, корыстно, конечно, преследуя свою выгоду, но тем не менее. Много ли надо для растревоженной души?
К огорчению Нины, Лиза была дома одна.
– А где мальчишки, я им гостинец принесла? – обвела она большой двор Лисицыных.
– Прибегут, к обеду всегда являются, – Лиза копалась на огороде.
В отличие от праздной дачницы Нины, Елизавета со старухой матерью содержали двадцать соток пахотной земли, кур, козу с козлятами, корову и двух поросят. Мужики в ее жизнь приходили и уходили, оставляя на память по ребеночку, а кормить многочисленное семейство требовалось.