Глава IV. Человек, которого не было
Пузатый дядя Коля в уголочке гонял чаи, а за его столом с важным видом расположился Антон. «Интересно, это его первое дело или он уже раскрывал преступления?» — пронеслось в голове у Алены. Дед Борис в белой шляпе, а ля Хрущев в кукурузе, вальяжно сидел напротив Антона. Сейчас он играл сельского интеллигента. На его гладко бритом пухлом как у младенца лице светилось интеллектуальное самодовольство. «Ему бы в артисты, выступать, уже народным бы был», — хмыкнула про себя Алена.
— А вот и наша Аленушка, — галантно снял коллекционер шляпу. — Как говорится — следующий прибыл.
Он суетливо поднялся, уступая барышне место.
— Присаживайтесь гражданка Малинина, — с иронией в голосе тоже указал Алене на стул Антон.
— Я свободен? — уточнил дед Борис.
— Да, идите, Борис Яковлевич, спасибо за ценную информацию, — вежливо поднялся проводить его Антон.
— Ой, Яков Борисович, то есть Борис Яковлевич, — зачастила Алена, — а можно, пока вы в ячейку не сдали, на часики взглянуть?
Краем глаза Алена заметила, как Антон укоризненно покачал головой, догадавшись, что соседка подслушивала за дверью.
— Конечно, можно, — расплылся в счастливой улыбке коллекционер, — вот они у меня где, — и он достал из-за пазухи белую коробочку.
— Так вы их с собой таскаете? — удивился Антон.
— Да, после этого всего Стасик на меня ругался, велел с собой носить, а то он с этими часами теперь один оставаться боится. Воры ему везде мерещатся. С ножичком под подушкой вчера спал, — дед вздохнул, — за парня этого городского крепко переживает.
— Тем более надо в ячейку положить, от греха, — сочувственно опять подал голос дядя Коля.
Дед Борис распахнул крышку коробки, и Алена увидела подлинный клад — шесть карманных часов: какие-то с толстыми цепочками как в кино, а какие-то без них, но все в приличном состоянии, начищенные, сияющие на рвущемся в окно солнышке.
— Можно потрогать? — затаив дыхание, спросила Алена.
— Конечно, конечно, — подбодрил ее старик.
— Какие интересные надписи: «Быстрее ветра», «Не оглядывайся», «Достойнейшему», — начала на распев читать Алена, — «Удача любит тебя», «К новым победам», а это на каком-то другом языке.
— Это латынь, — высокомерно улыбнулся коллекционер. — «Viam supervadet vadens