Раз речные пейзажи не вдохновили, значит стоит забраться немного повыше. Алена, спрыгнув с велосипеда, повела его в гору на меловой холм. Где-то там, как помнилось еще с детства, лежал большой гранитный валун, можно на него сесть и написать виды Алексеевки, или чуть пройти и сделать наброски старинного парка. Как заядлый краевед Борис Яковлевич не раз рассказывал, что до революции там располагалась барская усадьба Карлинка, как ее прозывали местные. Вдохновленная рассказом Аленка уговорила своего деда сходить к таинственной усадьбе, каково же было ее разочарование, когда вместо рисовавшегося в ее воображении особняка, беседок и тенистых аллей, взору предстали густые дикие заросли и чахлый пруд; ни намека на дом или какие-то другие постройки, не было даже развалин.
— И это усадьба? — разочарованию ребенка не было предела.
— Так больше ста лет прошло, что же ты хочешь? — развел руками дедушка.
И только повзрослев, Алена по достоинству оценила заброшенный парк: изящные липы, серебристые тополя и неподвластные времени еще очень юные дубы. Деревья включали воображение, и оно показывало девушке: то уютную веранду с раскрасневшейся барынькой у самовара, то пару лебедей в пруду, от которого теперь осталась затянутая тиной лужица, то красавца офицера, гарцующий на вороном коне по парковой аллее. Тот, канувший в прошлое мир, казался идеальным раем. Хотя, конечно, умом Алена понимала, что это было далеко не так.
Вот и сейчас, бросив велосипед с этюдником у камня, художница в блокноте сделала несколько зарисовок лежавшей как на ладони Алексеевки, и отправилась вдоль оврага по едва заметной тропинке к одичавшему парку. Голова закружилась от аромата цветущих лип, смешивающегося с терпким запахом мелового чебреца. Обойдя заросли по кругу, Алена вышла к прудику, за ним тянулось поле подрастающего подсолнечника. «Надо приехать сюда, когда подсолнухи зацветут, вот красотища будет».
Наевшись досыта спелой земляники и приглядев пару отдельно стоящих тополей для наброска, Алена решила вернуться к камню за этюдником и велосипедом, но тут прямо из-под ноги вылетел удод, настоящий, с хохолком и длинным тонким клювом, очень смахивающий на экзотического попугая. До этого момента Алена видела удодов только в Интернете. Достав телефон из болтавшегося на шее плетеного футляра, художница решила временно переквалифицироваться в фотографа и стала на цыпочках подкрадываться к беззаботно бродящей в траве птице.
Но удод держал дистанцию и приблизиться к себе фотоохотнице не дозволял. Алена уже плюхнулась на коленки и поползла, прикрываясь травой. Еще немного! Объектив поймал хохолок… Удод взмахнул крыльями и, дразня Алену, перелетел на три метра дальше, потом сделал еще взмах и уселся на ветку липы. Алена сменила режим, навела телефон, сделала приближение. «Бабушке с дедушкой покажу, вот удивятся». Но и тут хитрюга оказался проворней. Издав гортанный звук, словно бранясь на охотницу, он полетел в самую гущу парка. «Ах, ты ж, зараза!» — выругалась Алена и полезла за птицей.