— Мира, ты чего встала? — подал голос фамильяр.
— Одному из раненых, наверное, очень плохо, — с сомнением протянула я, не очень понимая, что могу с этим поделать.
Однако попугай излишним человеколюбием не страдал, сварливо меня одёрнув:
— Иди лучше к себе, а то получится как в прошлый раз. Если тебя кто-нибудь застукает, разбираться будешь сама!
Я бы, может, и послушалась, но тут стон повторился, на этот раз прозвучав ещё протяжнее и жалобнее. И вместо того, чтобы спорить с Арчи, я решительно направилась к палатке. Приоткрыв занавес, осторожно скользнула внутрь.
Там на шкуре в углу лежал на боку юноша. Он даже не услышал, как я подошла и склонилась над ним. Разорванная штанина обнажала глубокую страшную рану. Тут не нужно было медицинского образования, чтобы понять — она нанесена каким-то жутким рубящим оружием. Ногу, может, и можно было спасти, но не в таких условиях. Требовалась операция, медикаменты, а тут… Даже зашить нечем.
Но я не из тех, кто так легко сдаётся! Юлька работала в больнице медсестрой и кое-чему меня научила. Отложив скрипку, я попыталась помочь парню и решительно приступила к делу. Для начала полностью оторвала штанину, скрутила её в тугой жгут и осторожно наложила поверх раны, чтобы в первую очередь остановить кровь.
— Это всё, что могу сделать, — прошептала я несчастному.
— Перевернуть… — слетело с его запёкшихся губ.
Я выполнила его просьбу и, наконец, встретилась с пострадавшим взглядом, в котором было столько благодарности, что у меня чуть слёзы из глаз не брызнули.
Господи, неужели больше ничего нельзя сделать? Совсем ничего?
— Тебе очень больно, да? Хочешь… я сыграю? — пробормотала я, чувствуя, как от жалости сердце разрывается на части. Но он не ответил, закрыл глаза. Не понял или потерял сознание… Я дрожащими руками вытащила скрипку, размотала её и положила на плечо. — Пожалуйста, не подведи меня, — прошептала пересохшими губами. — Никакой песни Сумерек. Прошу тебя, позволь сыграть родной вальс.
Да, мой любимый, из кинофильма «Мой ласковый и нежный зверь».
И, склонившись над юношей, я прикоснулась смычком к струнам. Из скрипки водопадом знакомых нот полились нежные звуки, как капли воды они падали на бледное лицо несчастного, на его распростёртое тело, и — о чудо! — кошмарная кровоточащая рана начала затягиваться прямо на глазах! Сначала остановилась кровь, затем стала уменьшаться поверхность повреждённой ткани, вскоре края сжались.
Поражённая, я отпрянула назад, а глаза юноши распахнулись.
— Осторожно, Мира, — едва успел вякнуть Арчи перед тем, как в палатку вошёл Рихт.