Он с восхищением уставился на мой наряд.
— Вот теперь ты действительно кажешься посланницей богов, чудом, спустившимся с небес!
Его взгляд продолжал оценивающе скользить по моему платью.
— Здесь легко почувствовать себя принцессой… — начала было я и остановилась, потому что Мариус в мгновение ока оказался совсем рядом.
— Чудо… — повторил он, очерчивая взглядом глубокий вырез моего декольте, — сама нежность… — Сердце билось невероятно быстро, ещё немного, и оно пробьёт грудную клетку. Нужно было бы рассказать ему о том, что я прятала… Но Мариус склонил голову и зашептал, обдавая горячим дыханием: — В тебе всё необычно: глаза, словно звёзды за гранью миров, а волосы, как у самой огненной Лаас. Я не чувствую волшебства, но почему… Почему я будто в сеть попал? Не могу понять и объяснить. Скажи мне, чудо, признайся, в чём твой секрет?!
Его горячее дыхание превратилось в пытку, жар во всём теле нарастал.
— Мариус, в этой библиотеке…
И в тот миг, когда я уже готова была поведать ему о своей находке, послышался ехидный голос Иолы:
— Зря теряешь время, эта мерзавка всё равно ничего тебе не расскажет. Идём, Рихт наверняка уже нас ищет.
Мариус резко развернулся, но чародейки уже и след простыл. На его красивом лице на мгновение отразилась досада, а потом мужчина взял себя в руки.
— На обеде без моего сигнала ничего не ешь и не пей, поняла? Мы не знаем, чего ждать от Принца, — прошептал мне маг.
— Хорошо. Можно я загляну в свои покои? Всего на минутку, ладно?
— Что такое «минутка»?
— Очень короткий промежуток времени.
— Не дольше, чем длится поцелуй? — прищурился мужчина.
— Смотря какой, — ляпнула и, увидев, как в голубых глазах зажегся любопытный огонёк, спохватилась: — Там остался мой фамильяр. Хочу забрать его.
Получив кивок, я с облегчением выдохнула. Больше мне и не нужно, только положу томик, чтобы заглянуть в него вечером, а потом сразу верну обратно.
***
Я распахнула дверь в гостиную и тут же почувствовала странный запах. Вовсе не цветочный, как всего полчаса назад, а какой-то гнилостный, будто опять попала в подземелье. Взгляд заскользил по комнате и остановился на подоконнике, где из-под крупных листьев растения выглядывало рыжее крыло попугая.
— Арчи? — я бросилась к нему. — Арчи, опять за старое?!
Он лежал безжизненной тушкой посреди россыпи бордовых ягод. Дыхание у меня перехватило. Не помня себя, я дотронулась до мягких перышек, и тут-то меня по-настоящему обуял ужас: я почувствовала, как по руке ползают огромные муравьи.
— А-а-а! — вопль вырвался сам собой.
И тут же за спиной раздался встревоженный голос Мариуса: