— Давай потанцуем? — предложил он, его голос звучал хрипло.
Бессонова мгновенно напряглась. Выручил Макс:
— Рита, наверное, устала, — и предложил ей руку. — Хочешь танцевать или…
— Я отлучусь ненадолго, нужно припудрить носик, — она с вызовом взглянула на Алана. — Давай в следующий раз. Мы ведь не последний раз выбрались в клуб. В следующий уикенд, например, рванём куда-нибудь... Бери с собой Марианну.
И направилась к выходу из зала. Сердце колотилось как бешеное, ноги подкашивались. Близость этого мужчины действовала на неё подавляюще, вызывая слабость во всём теле.
Мозг упрямо пытался найти этому оправдание. Она слишком разгорячилась после танца, только и всего! Алан ничего для неё не значит. Пусть катится к своей невесте и, наконец, оставит их с Максом в покое!
Глава 27
Сидя в своём лимузине, Алан смотрел сквозь тонированное стекло на сверкающий огнями Нью-Йорк. Снег перешёл в моросящий дождь, что вполне соответствовало его мрачному настроению. Алан злился на Макса. Невыносимо было вспоминать, как он, сверкая белоснежной улыбкой, предлагал Маргарите один коктейль за другим. Вронский не сомневался, что он намерено опаивал девушку, чтобы во время танца держать её в своих объятиях и тискать под музыку. Он ведь все время прижимал её к себе. Будто только и ждал такой возможности.
Может быть, прямо сейчас, оставшись наедине, он раздевает её в спальне?
У Макса нет на это права! Марго принадлежит…
— Котик! — в салоне включилась громкая связь. — Ты там?
— Здесь, где же ещё? — буркнул Алан. — Домой еду.
— Ты правда не сердишься на меня? Подруги уедут завтра рано утром. Может, махнём в Колорадо? Как ты и хотел. Всего на пару дней?
Но Алан был слишком зол, чтобы поддерживать этот разговор.
— Давай поговорим позже. Развлекайтесь с подружками. А у меня был тяжёлый день.
В голосе невесты появились умоляющие нотки.
— Ну, пожалуйста, не сердись! Хочешь, я приеду прямо сейчас? И мы проведём незабываемую ночь…
— Не сегодня, Марианна. Я хочу спать.
— Тогда встретимся утром. Ранним-ранним, — промурлыкала девушка. — Провожу девчонок и сразу к тебе.
— До завтра, — мрачно сказал Алан и отключил связь.
***
В половине пятого утра Вронский стоял у панорамного окна пентхауса, держа в руках чашку с эспрессо. Кофе был очень крепким и горьким. Именно таким его любил Вронский. Без сливок и сахара. Из окна открывался живописный вид на Центральный парк, укутанный белым покрывалом. Снегопад закончился. Погода снова менялась. Ночью подморозило.
Но Алан все ещё был слишком зол, чтобы обращать на это внимание. Вчера он наделал кучу ошибок. Притащился к Клёновым, выпрашивая внимания, как побитый пёс. Затем повёз их в ресторан. Он был чертовски не прав. Не следовало вообще ехать в этот дурацкий клуб.