Оказавшись внутри госпиталя, он кинулся к регистратуре.
— Третий этаж, палата 307, там дежурят полицейские…
Вронский, не дослушав, уже мчался к лифту. Как только открылись двери, в нос ударили запахи лекарств и дезинфекторов. Взгляд заметался по сторонам и тут же выцепил униформы двух полицейских в конце коридора. Алан быстро направился к ним, и по мере приближения его сердце сжималось всё сильнее. В кресле напротив палаты синим пятном выделялась маленькая хрупкая фигурка… Маргарита!
Она сидела, съёжившись и обхватив руками колени. Бледная и поникшая…
Не обращая внимания на посторонних, Вронский рванул вперёд. И едва не столкнулся с вышедшим из палаты медработником. Извинившись на автомате, он бросился к девушке.
— Марго!
Она подняла на него измученный взгляд покрасневших глаз.
— Алан, что ты здесь делаешь?
Мужчина опустился в соседнее кресло, хотя больше всего ему хотелось прижать Марго к груди... целовать, говорить слова утешения и… то, что испытывал на самом деле, не скрывать своих чувств. Вместо этого он осторожно положил руку на её плечо:
— Хочу быть рядом… может, я смогу чем-то помочь.
Маргарита закусила губу. В глазах мелькнуло нечто похожее на лучик радости, но она промолчала. Вронский подался ближе:
— Ты как? Какие новости?
Искусанные губы девушки задрожали.
— Алан… Это ужасно…
— Что с ним? Нужна операция?
Маргарита покачала головой.
— Отца кто-то пытался убить… Ему подменили лекарства, из-за этого случился сердечный приступ.
Шокированный новостью Вронский помрачнел, но быстро взял в себя в руки. Это объясняло присутствие полиции. Он выяснит детали позже. Марго в шоке от происходящего, её надо успокоить.
— Тише, не переживай, преступника найдут! Твой отец жив, это самое главное! — Он ласково погладил плечо девушки. — Тебе нужно отдохнуть…
Неожиданно Марго повернула голову и прильнула к нему. Волна нежности, поднявшаяся откуда-то снизу, затопила Алана до краёв.
— Девочка моя… — он склонился к её лицу, взял в ладони сухие горячие руки. — Всё будет хорошо…
— Эй, бро, полегче! — недовольный резкий голос принадлежал Максу.
Друг только что вышел из палаты и смотрел на них с осуждением. Ему явно не понравилось, что Алан обнимал Маргариту. Чтобы не раздражать младшего Клёнова, Вронский выпустил девушку из объятий:
— Как отец?
— Лучше. Пара дней — и его выпишут, — Макс хмуро смотрел куда-то в даль коридора. — Мне не дает покоя мысль — отцу кто-то намерено вредит. Как только мы ушли, и он остался один, сразу произошла путаница с лекарствами. Возможно, придется по всему дому расставить камеры наблюдения и микрофоны.