Очень нежное, почти кукольное лицо, только теперь напомнило мне черты самого Шина.
— В тот день, четыре года назад, мы с семьей приехали в Непал, как туристы и попали в самый закрытый храм. Мама очень хотела посмотреть на горные колокола. Мы пробыли там целый день, и уже вечером, когда покидали его, женщина обронила браслет, а я подняла, когда чуть не упала, поскользнувшись на нём.
Все время пока я говорила на лице Шина была словно каменная маска. Это испугало меня, но спустя несколько мгновений, он будто кивнул каким-то своим мыслям, и снова посмотрел в мои глаза.
— Я поклялся, что если найду браслет матери, то убью того, у кого он окажется. Но теперь вижу, что к смерти омма он не имеет никакого отношения, и его забрал не убийца.
Я сжалась и всхлипнула, втянув с шумом воздух. Шин не врал, в его глазах я видела, что это чистая правда. Вот почему бабушка Шала просила меня прятать браслет. Она знала о том, что произошло с женщиной и скорее всего была с ней хорошо знакома.
— Что… с ними случилось? — я и не думала, что могу говорить таким голосом.
С меня словно дух вышел, а слезы в его глазах не то что ввели в ступор, они заставили меня замереть, а сердце словно остановиться.
— Отца убили в тот же день, когда мать сбежала из храма, так и не забрав меня с собой. Ей не отдали сына, а отца она так и не нашла. Позже… Я покинул "Кагё-рю" сам. И когда нашел омони здесь, в Англии…
Он прикрыл глаза и попытался успокоиться. Я видела, буквально чувствовала, насколько ему больно. Поэтому руки сами потянулись к его лицу и застыли в сантиметре, в боязни прикоснуться.
— Её убили… — прошептал Шин, и я наконец дотронулась и погладила его.
— Тебе больно? Это… настолько больно?
Мой вопрос был закономерен. В моей голове не укладывалось, как это вырасти в глуши гор, а потом увидеть смерть родителей. Я не могла этого знать. Всё ужасное что произошло со мной — это навязанная свадьба.
Шин ничего не ответил. Он открыл глаза, а я сжалась от вида того, как слеза катится по его щеке. Это заставило плакать и меня. Глупо думать, что любовь способна только соединять тела. Это бред считать, что секс выше чувств, ведь как объяснить, что в этот момент его состояние, словно передалось мне. Было ощущение, что это моих родителей убили не понятно почему.
— За что? — я стерла влажную дорожку с его щеки, и Шин мягко улыбнулся, а потом прошептал осипшим голосом:
— За любовь, сайрен. Та легенда про моего отца и мать. Она полюбила не того мужчину, и её семья уничтожила его, а сына, который родился незаконнорожденным, отдали монахам, чтобы о нем никто не узнал. Так поступают богачи с не угодными им людьми. Когда отец нашел меня, он посвятил свою жизнь служению, чтобы быть рядом. Но и тогда… Его не стало.