— Этого мало… — вяло шепчу, сквозь стон, когда Шин все же отпускает меня, — Хочу всего… тебя.
Рука исчезает, а на смену ей приходит ощущение полной наполненности, которое усиливает отголоски удовольствия, подводит к краю снова, как и звук тяжелого дыхания Шина.
Пол под нами стаёт влажным, и я чувствую, что скольжу по нему. Но мне нравится это ощущение, потому что с каждым нашим движением мы становимся ближе, как одно целое.
Его член мягко пульсирует во мне и растягивает, погружаясь все глубже, задевая самые чувствительные точки настолько точно, что по позвоночнику бежит не то, что дрожь, а жар. Это ощущение заставляет меня прижаться к Шину сильнее, и он тут же приподнимает меня обхватив рукой талию, и целуя, садит на себя.
— Аххх… — вскрикиваю, и ловлю губами хрип Шина, понимая, что и он уже на грани.
Ведь его руки трясутся, как и я сама, пока наши тела трутся друг о друга всё сильнее. Умом понимаю, что он не остановится, и Шин это доказывает. С силой и дрожью насаживает грубо на себя и не дает закричать от новой волны наслаждения, снова словив стон губами, как и я его.
Мы синхронно сокращаемся, и это нереально приятно, когда твой мужчина теряется в удовольствии одновременно с тобой.
Шин медленно тянет рукой вверх по моей спине ткань своего халата, не выпуская из объятий. Прохлада атласа дарит щекочущее ощущение, пока я пытаюсь отдышаться, держа голову на его плече и мягко целуя кожу, которая пахнет полевыми цветами.
Когда атлас накрывает меня полностью, я понимаю, что дрожь ушла, а на смену ей пришла истома. Она заставила прижаться сильнее к Шину. Без слов, без глупых идиотских слащавых речей. Зачем они, когда я чувствую, как дрожащие пальцы его руки, забираются в мои влажные и спутанные волосы, скручивая локоны, и прижимая сильнее к себе.
— Я не отдам тебя никому. Я прокляну Небеса, если они отберут тебя из-за этих дурацких браслетов, Мария.
— Я никуда не уйду, суеверный дурак, — хохочу в его плечо, и слышу ответный смешок.
Теплое дыхание, и нежные поглаживания ладоней по вспотевшей пояснице и спине, продолжали усиливать отголоски удовольствия. А следом Шин тихо прошептал:
— Прости. Я был слишком не сдержан, и позволил Рине проявить характер. Она… не плохой человек, просто…
Я сжалась, а в голове пронёсся вопрос, говорить ли ему о том, как на самом деле эта девка "проявила характер" или нет?
— Мария? — его голос изменился, а я сжалась ещё сильнее, — Рассказывай!
"И откуда он только догадался? Мысли читает что ли?" — но в слух сказала совсем другое. Я ответила правдиво.
— Она пыталась меня душить и угрожала, — тихо сказала, а следом чуть не испустила дух, от того как Шин выругался на какой-то помеси звуков, и мы тут же поднялись.