Те открылись, и в комнату из спальни вошел молодой парень. Он тоже был в маске и примерно того же возраста, что и этот Кенсин тире Хван Шин. Отличались они только цветом волос. У вошедшего они были словно светло-бронзовые, не смотря на то, что он совершенно точно был одной породы с Кенсином.
— Йоджа идырюль дельйога ла! Пбали!!! *(Уведи девушек! Быстро!)
— Йее, сонбэним. *(Да, наставник)
Тут же нарисовались ещё двое точно таких же "смертей" в масках, и под моим шокированным взглядом сперва поклонились Карине с Верой, а потом бесцеремонно схватили под руки и утащили в спальню.
— Постойте! — я вскинулась, но тут же застыла, потому что Ланкастер прошипел:
— Закрой рот шлюха! — он осмотрел меня с ног и до головы, но не успел и слово вставить, как азиат, спокойно развернулся, и перебил его:
— Ведите наверх! — ровно промолвил, и меня тут же схватили под руки новые братки той твари, которая стояла с ухмылкой на лице.
Как только этот Кенсин покинул наше общество, англичанин засычал как змея мне в лицо:
— Готовься малышка! Как только с тебя слезет эта жёлтая обезьяна, я на тебе столько ценников повешу, что ты забудешь как тебя зовут, мразь!
Я чуть не захлебнулась слезами. Вот теперь мне реально стало страшно до ужаса. Глаза горели слезами, а руки стали холодными и потными словно я труп.
Меня только что отдали как вещь! То от чего я бежала, то из-за чего скрывалась, произошло со мной все равно.
Что я могу против жлобов? У меня даже баллончика уже нет! А девочки… Что будет с моими девочками? Боги, мы тупые идиотки! Зачем нужно было приходить в такое место?
Все эти мысли роились в голове, пока меня словно тряпичную куклу вели еще на этаж выше. И я шла… Просто перебирала ногами, уже смирившись с тем, что быть проданной это моя судьба, которая догнала меня и тут.
За тысячи километров от одного кошмара, я оказалась в другом.
Меня грубо втолкнули в одну из четырех дверей под самой крышей, и захлопнули её словно дверцы в клетку.
Здесь было всё: кровать, застеленная шелковыми простынями, столик полный выпивки и даже старинные зеркала в золоченых рамах. Всё это я сумела рассмотреть в полумраке, который освещал лишь один светильник. Несчастная лампочка в ажурном бра.
— Раздевайся! — прозвучал порывистый голос, и я посмотрела на сидящего на краю кровати прямо передо мной мужчину.
Сам он даже не снял каптур, а продолжал буравить меня взглядом от которого на моем затылке волосы вставали дыбом.
— Ты не расслышала, что я тебе сказал, сайрен*(сирена)?
Вкрадчивый, гортанный и урчащий тембр хищника, коснулся моего слуха, и мне показалось что я сейчас начну пищать как загнанный зверек.