— Ты же рисковал, вдруг бы Светке вздумалось убить тебя.
— Пусть так, — хитро сощурив глаза, ответил Костя, — ты бы отказался трахнуть такую сногсшибательную красотку?
— Нет!
— Вот и я не смог!
Во второй раз Светка встретилась с Костей в стенах следственного изолятора. Он в форме, с папкой в руках принялся допрашивать ее.
— Фамилия, имя, отчество.
— Да, иди ты.
— Так и запишем: «Отказалась давать показания».
Светка, опустив голову, ушла в несознанку. Она, все еще надеялась на поддержку криминальных связей, которыми всегда хвастался Витек.
— Организованная группа, по предварительному сговору, — продолжал Костя.
Светка молчала.
— Твой сожитель соловьем поет. Тебе на приличный срок.
— Не правда, — вспыхнула Светка.
— А, что ты хотела? Ты — основной фигурант, без вопросов, играющая ключевую роль. Твои подельники — пешки. Привези, увезти, подстраховать.
— Я только приманка, — вырвалось у Светки.
— Ага, созрела! С этого пункта подробнее. Скостишь себе срок, накажешь плохих людей. Оказание содействия следствию заносится в личное дело.
— Иди ты! — ощерилась Светка.
Больше она не ответила ни на один вопрос, борясь с желанием броситься и расцарапать Костино красивое лицо.
— Жаль! Из нас бы могла получиться идеальная пара, — с издевкой сказал он на прощание.
— Я убью тебя! Когда выйду отсюда.
— Угроза убийством — статья.
— Ты на все готов, чтобы выслужиться?
— Работа такая. Тебе не понять.
Его сменил более активный и напористый сотрудник, обещающий чуть ли не пожизненное. В арсенале его убеждений статьи, пункты, до которых Светке и дела нет. Сплошная галиматья. Подпиши здесь и здесь, чтобы получить по минимуму.
— Встать, суд идет, — словно во сне слушала Светка оглашение приговора.
На ее удачу, судья расщедрился и дал ей по минимуму.
— Пять лет колонии общего режима.
Витек и компания остались не у дел. Их сочли свидетелями, случайно оказавшимися на месте.
Светка желала справедливости — сперва. Потом, умеривши пыл, осознала, что месть не имеет срока давности. Тем и жила. Освободившись, ничуть не исправилась, просто стала осторожней и злей. Но одно она знала наверняка: в тюрьму она больше не вернется.