Артур стал учить меня не торопясь. Он шлепал попку очень медленно, при этом не забывал придерживать меня за талию. Так было намного легче терпеть наказание, ведь я знала, что если дернусь, то Артур все-равно удержит меня. Из-за это не было желания противиться, а это значит – меня не накажут сильнее обычного. Артур шлепал половинки поочередно. Он делал это молча. Единственное, что я слышала, кроме шлепков – ровное дыхание хозяина.
Я очень удивилась тому, что Артур меня не отчитывает. Но легче не было – Артур бил редко, но сильно. В ударах прослеживалась определенная регулярность, поэтому я могла подготовиться к следующему шлепку, чтобы выдержать его с достоинством. Боже! Руки Артура были такими тяжелыми, а паузы казались бесконечными. Наказание растягивалась, причиняя мне моральное мучение. О-о-о, я плакала от беспомощности, как маленькая девочка, едва ли получив около двадцати ударов, и я даже не представляла себе, сколько их будет сегодня.
Хозяин безмолвно шлепал меня, а затем он сжимал саднящие половинки, наслаждаясь моими всхлипами. Я чувствовала, как горит кожа под ладонью, я и сама сгорала от стыда, что я так послушно предоставляю Артур свое тело. Я чувствовала себя беспомощной, понимая то, что моя дальнейшая судьба находится в руках Артура. Мои руки все сильнее сжимали ножки, но больше всего помогало то, что мне разрешалось держать глаза закрытыми. Я не видела лица хозяина, а он не видел моего – и мог определить, что я плачу только по редким всхлипам. Я задохнулась от стыда, когда Артур принялся нежно водить руками по моей поротой попке – мне было так стыдно и жарко, что я извивалась на коленях, но старалась не сбрасывать с себя рук Артура, чтобы он не усомнился в моей покорности.
Я чувствовала, как дрожит широкая ладонь Артура, когда он гладит мою попку. Я не могла вспомнить день, когда Артур столько гладил меня. Меня подбрасывало от страха и новых ощущений, и я с ужасом представляла, что ждет нас впереди. Но все же надеялась, что Артур не станет всовывать мне в другую… дырочку. Мне хотелось думать, что это никогда не повторится. Тишина стала давить, поэтому я очень обрадовалась, когда Артур заговорил.
– О, моя нежная девочка. Твой попка заметно покраснела. Хм, но это не значит, Эрика, что я закончил тебя наказывать, – мои надежды разбились вдребезги. – Тебе больно, Эрика? Или я недостаточно поработал над чувствительной попкой?
– О да, да, Мастер, – пробормотала я как в бреду. Такие вопросы заставляли меня краснеть от стыда. Они казались мне унизительными и слишком грязными. Но я не могла молчать...