– Вы готовы, Эрика? – голос Николь дрогнул. Я поняла, что это произойдет прямо сейчас. – Я еще раз прошу вас не держать на меня зла. Не сердитесь, мисс Эрика. О, мне не хочется делать это с вами, но хозяин приказал… он…
– Боже, Николь! Давай больше не будем обсуждать то, что говорил Артур. Просто сделай то, что тебе велели и постараемся забыть обо всем! Забыть до завтра... О-о… – простонала я, – я умираю от стыда, – удобнее расположившись на коленях, я опустила голову. Тело дрожало – оно ждало первого шлепка. Шлепка, который мне нанесет девушка, а не… Он – мой сумасбродный жестокий Артур.
Глава 29. Сорок девять и один
Мари сильнее сжала мои запястья, что причинило мне большие муки. О нет, я не испытывала физической боли, эта боль зарождалась в глубине моей души – и она была куда сильнее, чем можно себе представить. Я чувствовала себя потерянной, использованной, испачканной, о-о, казалось, что мне никогда не отмыться от этого позора, сколько бы я ни стояла под душем – мне хотелось тереть свое тело жесткой мочалкой, пока оно не станет пунцовым. Я не знала, как смогу пережить все это, выдержать, когда меня рвали на части моральные страдания и нехорошие предчувствия, что сегодня будет намного больнее, чем мне было с Артуром.
Лежать на коленях Мари и ожидать, пока она накажет меня – настоящая пытка. Я никогда не смогу привыкнуть к такому. Сколько бы раз меня ни наказывала Николь или Артур, я всегда буду испытывать липкий страх и безграничный стыд перед тем, как они «наградят» попку первым шлепком. Я старалась принять порку с достоинством, мысленно проклиная Артура – он должен отплатить за подобную выходку. Ох, не избежать ему хлесткого удара хвостиком. Николь ничего не спрашивала меня о моей особенности. Думаю, что ее предупредила Мари.
Чувство несправедливости подхлестывало меня, оно добавляло мне сил и терпения. Тогда я решила, что никто сегодня не услышит моей мольбы – я не буду просить пощады и плакать не буду. Все равно мои слезы ничего не изменят. Я решила быть стойкой и сильной, чтобы Артур удивился, насколько смелой я могу быть. Он обязательно спросит у Николь и Мари, как я перенесла наказание, а если Артур узнает, что я во время порки молчала, он зауважает меня либо же усомнится в стараниях девочек. Возможно, накажет их за то, что они были недостаточно со мной убедительны. И тогда придет моя очередь держать девушек за руки.
А пока я находилась в размышлениях, предвкушая, что смогу отплатить Николь и Мари той же монетой, Николь нанесла первый удар. Она шлепнула расческой по попке с такой силой, что мне пришлось плотно сжать губы, чтобы не закричать. Я сжала мышцы, чтобы было не так больно и прикрыла глаза, чтобы Мари не смогла увидеть, как я сейчас сержусь на нее. О, я пыталась отключиться от всего, концентрируясь только на шуме. Я слышала звуки порки и то, как девушки дышат. Меня это раздражало и одновременно подстегивало. Злость, интерес и стыд управляли мной. Очень скоро бороться с ощущениями стало невозможно.