— Ты пощадил Лирис и потом не знал, что с ней делать?
— Ее смерть не вернула бы моих родных. Я оставил Лирис и ее брата в живых потому что война была уже кончена и их жизни не имели никакой цены. Лирис была не при чем и к тому же…
Логвар сделал паузу, во время которой я едва держалась на ногах. По щекам катились слезы и я растирала их ладонями, стараясь дышать ровнее, чтобы не всхлипнуть.
— Она напомнила мне тебя, Лис, — закончил Логвар. — Такая же юная и испуганная, какой была ты, когда впервые оказалась здесь. Я просто не мог ее убить.
— Логвар… — сочувственно проговорила королева. — Мне так жаль. Но раз ты сохранил Лирис жизнь, зачем было делать ее своей женой?
— Думаешь, стоило бы отдать ее Стейвину или этому щенку Ривану? Я не за тем пролил столько крови, чтобы делиться с кем-то.
— Считаешь ее своей?
Я замерла, боясь услышать его ответ, и зажала рот рукой, чтобы не закричать, потому что сил сдерживаться уже не было.
— Лирис принадлежит мне, — тяжело проговорил Логвар. — С того момента, как я пощадил ее. Она часть выплаченной мне виры, Лис.
Королева молчала. Элиса обдумывала слова, сказанные моим мужем, которые для нее, кажется, стали не меньшей неожиданностью, чем для меня.
— И ты не жалеешь? — наконец спросила королева.
Я замерла, ощущая, как по телу пробегает легкий озноб. Пару минут я думала, что уже услышала ответ на главный вопрос. Но на самом деле главный вопрос был задан сейчас.
С самого начала я считала брак с Логваром грузом на своей шее, который однажды утянет на дно. Я ненавидела этого мужчину, посылала на его голову самые страшные проклятия и до одури боялась. Теперь же, когда он предстал передо мной в образе человека, а не чудовища, стало вдруг страшно узнать, что он считает таковой меня. Одно дело жить, ненавидя другого. Совсем иное узнать, что ты и сама давно им проклята.
— Нет, — коротко ответил Логвар. — Я сделал то, что счел единственно верным.
— Верно, не значит, хорошо, — заметила Элиса в ответ. — Как ты живешь с ней, Логвар? Неужели при взгляде на жену тебя не мучают кошмарные воспоминания?
Эти слова она произнесла не всерьез, а как будто бы с легкой иронией. Я слышала это по голосу и представляла, как губы королевы изгибаются в кокетливой осторожной улыбке. Элисе была свойственна эта манера — говорить серьезные вещи легко и непринужденно, как будто она просто спросила о погоде.
— Как бы твоему величеству не хотелось моих страданий, Лис, я вынужден тебя огорчить. С Лирис непросто, но, она не ворошит мои воспоминания.
— Значит, она тебе нравится, — заключила королева и в ее голосе послышалась легкая усмешка. Как будто Элиса хотела задеть Логвара, но не всерьез, а лишь поверхностно.