После суда мне кажется, что наша жизнь входит в прежнее русло. Я даже перестаю оглядываться по сторонам, боясь наткнуться на жесткий взгляд холодных глаз.
Прочитав письмо Лейлы, у меня не осталось сомнений относительно того, как поступить. Я получила ответы на многие вопросы. Но одновременно на смену им пришли другие…
Я попыталась взглянуть на произошедшее и на Дамира с другой стороны. Мне показалось, что я поняла его поступки. Нет, не приняла их, но попыталась понять.
По сути, он очень несчастный человек. Со сломанной судьбой. Преданный когда-то и так и не сумевший простить.
Нет, я не оправдываю его. Но кажется понимаю причину.
Что я чувствую? Мне сложно определить это. Я все ещё боюсь этого человека, но память предательски перекрывает все плохое, что он совершил. Перекрывает воспоминаниями о том, что именно он спас меня. Сначала спас мою честь, а потом и жизнь. Как такое может быть?
Если он так ненавидит меня, то почему не дал мне умереть? Зачем спас?
Почему не рассказал следователю обо мне? Ведь если бы я сама не пошла давать показания, то Дамира посадили бы. Почему он решил не говорить обо мне?
Похоже, эти вопросы так и останутся без ответов. Пусть.
Главное, что все возвращается в привычное состояние. Папа работает, я учусь. Мама скоро приедет из больницы.
А я пытаюсь забыть. Вычеркнуть из памяти. И у меня обязательно получилось бы. Если бы он не напомнил о себе.
В один из дней возвращаюсь домой из университета.
— Милана! — слышу требовательный голос отца и, похоже, не совсем трезвый.
Иду к нему в кабинет.
Я права: отец сидит за столом. Перед ним — бутылка виски. Опять?
— Пап, что случилось? — с тревогой спрашиваю я.
— Ну, что, Милана, сделала доброе дело? Я же предупреждал тебя.
Отгоняю пугающие догадки.
— Я был сегодня у Сатоева, — хмуро говорит отец.
Хватаюсь за спинку стула. Кошмар из прошлого опять накрывает меня.
— Зачем? — охрипшим голосом спрашиваю неуверенно.
— Он пригласил. Я подумал, захочет извиниться. Заключить перемирие.
Отец налил виски и залпом выпил.
— А он дал мне двадцать четыре часа, чтобы погасить векселя.
Он тяжело выдыхает.
— Они у него. Понимаешь? — вскидывает на меня осуждающий взгляд. — В столе. Именно там моя дальнейшая судьба. И ваша с мамой тоже. У него в столе.