— Это лишнее, — обрывает ее порыв ледяной голос. — Давайте обсудим организационнные моменты и мы вас покинем. Чтобы не мешать никому.
Дамир бросает быстрый взгляд на меня и усмехается, видя как я сначала бледнею, а потом начинаю покрываться красными пятнами.
Поворачивается к моему руководителю.
— Почему в таком помещении работаете? Это же промзона. До метро пять километров. Занятия заканчиваются вечером. Дети как с тренировки возвращаются?
Он говорит все это так, что мы с Верой Александровной начинаем чувствовать себя виноватыми. Во всем. Даже в том, что просто нет денег на другое нормальное помещение.
— Детей забирают родители, — оправдывается Вера Александровна.
— А Вы? — он смотрит на нее. — И тренеры?
При этом продолжает смотреть только на нее. И я испытываю облегчение от этого.
— За мной и тренерами приезжают мужья, — докладывает как на плацу Вера Александровна.
Да, почему вообще мы должны перед ним оправдываться? Я отхожу от первой нездоровой реакции на него и чувствую, как накатывает возмущение.
— Вам не стоит беспокоиться об этом, — говорю громко. Слишком громко.
Он поворачивает голову в мою сторону и удивленно смотрит на меня. Не отвечает. Опять возвращается к разговору с моим руководителем.
— Помещение надо менять, — твердо произносит он.
— Но у нас договор, — пытается поспорить Вера Александровна.
— Сергей, — Дамир обращается к своему молчаливому спутнику, — посмотри договор. Что там можно сделать. Вы же покажите нам документы?
Вера Александровна кивает и предлагает им пройти с ней. Сергей идет следом, а Дамир не двигается. Мы остаемся одни.
И я не знаю, что делать или что говорить.
Начинать тренировку при нем не хочу. Поэтому отворачиваюсь к окну и смотрю на серые прямоугольные контейнеры за окном.
— За тобой тоже муж приезжает? — жесткий голос ударяет в спину.
Поворачиваюсь. Понимаю, что в нынешней ситуации лучше не усугублять.
— Нет. За мной приезжает мой парень, — прямо смотрю ему в глаза. Пусть не думает, что я его боюсь, и пусть знает, что меня есть кому защитить.
Вижу, как он хмурится.
Черные брови почти смыкаются на переносице.
Еще немного и я превращусь в кучку пепла от этого взгляда.
Чувствую, как подкашиваются коленки, но стою ровно, запрокинув голову.
К счастью, подбегает одна из девочек.
— Милана Владиславовна, там Юле плохо. У нее живот болит.
Я с облегчением говорю:
— Извините.
И, не прощаясь, ухожу в раздевалку девочек. Но спиной продолжаю ощущать этот взгляд, пока мы не скрываемся в коридоре.