Никого нет. Я робко кручу головой. Куда же идти? Или стоять тут, в коридоре?
— Иди сюда, — слышу обычный грубый голос. Ничего нового в интонации.
Иду по направлению голоса.
Просторная гостиная.
Я встаю в проходе. Дамир сидит в кресле и пристально смотрит на меня. Но его глаза не отображают абсолютно ничего. Никаких эмоций. Как глаза куклы, с которой я любила спать, когда была маленькой.
— Вот она, — кивает он кому-то и я вижу, что мы не одни. Ко мне подходит пожилой невысокий мужчина с залысинами. В руках у него маленький чемоданчик.
— Ну, привет, — говорит он очень доброжелательно. И я сразу чувствую контраст между его интонацией и интонациями Дамира.
— Здравствуйте, — тихо говорю я.
— Давайте посмотрим, — произносит он и достает из своего чемоданчика какие-то приборы.
Это доктор! Он внимательно осматривает мою губу. Я ойкаю, когда он смазывает ее какой-то сильно пахнущей жидкостью.
Потом он просит покрутить головой, последить за молоточком.
— Все нормально, — закончив, говорит он не мне, а Дамиру. — Губу только повредили. Дня три так будет. Но заживет без проблем.
Поворачивается ко мне и подмигивает. Я пытаюсь улыбнуться.
— Ладно, — Дамир встает и подходит к нам. — Спасибо, Виктор. Тебя отвезут.
Они прощаются и доктор уходит, кивнув мне.
Мы опять остаемся с Дамиром наедине.
Он подходит ближе и смотрит на меня сверху вниз. И я чувствую себя гораздо меньше, чем есть на самом деле. Это длится так долго, что у меня пересыхает во рту.
Мне хочется отвести взгляд. Но я не могу этого сделать. Не получается.
Он как будто невидимыми нитями удерживает мой взгляд на себе.
— Тебя тоже отвезут, — прерывает он наше с ним молчание. — Иди.
Разворачивается и быстро уходит. Несколько минут я стою одна и медленно отхожу. Мне хочется упасть и свернуться калачиком. Спрятаться. Потому что его взгляд так и не отпускает меня. Даже несмотря на то, что его давно нет в комнате.
Потом в комнату заходит какой-то мужчина в костюме и приглашает меня последовать за ним. Меня сажают в машину и везут. А мне даже страшно спросить, куда. В горле стоит ком и каждый звук, даже если я и хотела бы что-то сказать, дался бы мне сейчас с трудом.