— Поддерживаем, только всех воинов отдавать нет смысла, надо и дома оставить некоторую часть.
— Да, — кивнул Джаймис, — это так и будет, потому что бандиты станут разъединяться и пытаться уйти сквозь наши заслоны по два-три человека.
Остальные мялись, торговались, даже в этом случае стараясь урвать свою выгоду. Джаймис слушал-слушал и с горечью подвел итог:
— Раньше в степи Большой Совет решал все проблемы сразу, и никто не пытался выторговывать себе какие-то выгоды. Обмельчал степной народ, предкам стыдно на нас смотреть!
— А ты сам поведешь воинов на этих бандитов? Ты, слабак, не сумевший удержать всю степь в руках, думаешь, сейчас мы пойдем за тобой?! — заорал Серзи. — Я, Серзи, сын Хадмура, вызываю тебя на бой, до смерти, кто победит, тот и будет правителем, есть такой закон в степи, его никто не отменял.
— Не ты ли, жирный боров, со мной сразишься? У тебя брюхо не позволяет видеть ноги? — ехидно спросил Джаймис.
— Я выставляю на бой своего старшего сына — Фулая!
Было такое право у тех, кто вступал в бой — более старшие могли выставить замену — своих сыновей.
— Что, старый дурак? Некого тебе выставить на бой, сам будешь путаться под ногами моего славного воина?
— Не такой уж он и славный! — ответил вставая Джаймис. — Нет у меня сына, но я и сам не посрамлю свою породу — уйду туда с честью, чтобы не было стыдно перед предками!!
Ахмис, повинуясь знаку Марая, впустил Фулая — немного заплывший жирком, он, естественно, был сильнее пожилого Джаймиса.
— Тьфу, сын осла, не погнушался выставить против пожилого человека этого наглеца! — воскликнул кто-то из задних рядов.
Джаймис встал, снимая с себя халат, а в неприметной нише вдруг появились три человека — впереди шел старый старик, за ним седой степняк и молодой парнишка.
— Кто пустил? — завопил Серзи. — Почему наших охранников не пускают, этих бродяг надо вышвырнуть!
Старик как-то ловко разогнулся и прогрохотал:
— Кто будет вышвыривать, не ты ли, отродье лихва?
— Да я тебя… — заорал было Серзи и вскочил, старик сделал какой-то жест, и он рухнул на колени.
— Вот и постой так, давно пора!
— Это же… это же Юнчи! — ошеломленно произнес кто-то.
Дружно вскочив, все склонили головы в знак уважения.
— Что я вижу, степняки? — пронзительно оглядывая всех, сказал Юнчи. — Вы превратились в самых что ни на есть алчных и мелочных баб? Как вы можете торговаться из-за всякой мелочи, когда ваших братьев, отцов, матерей целыми поселениями травят?
Никто не ответил ему, многие помнили, как Юнчи одним движением руки мог обездвижить или заставить замолчать на долгое время человека.