— Арсений!
Ну вот, ещё один на мою голову!
— Ты тоже не приучен к лотку?
— Что?
— Ну, ссышь, где ни попадя?
— Я ничего не понял, но ты мне нравишься.
Его рука ложится мне на колено, а усы шевелятся в моем направлении. Э, нет, дружище, подкат не засчитан.
— Сеня, не трогай Майю. У нее папаша — пиндос, суровый. Думал, башку мне оторвёт в прошлый раз, — влезает в разговор, материализовавшийся возле меня именинник.
Какой папаша? Он же не… А, так вот, как мы с Владом смотримся со стороны.
— Я папаш не боюсь, — хорохорится усатый рыжий-полосатый, с вызовом смотря на друга.
— А больших суровых бойфрендов? — опускаю я Сеню на землю.
— С этим сложнее, — сдувается новый знакомый. — И что, сильно большой и суровый?
— Как медведь! — размахиваю я руками.
— Так и на медведя найдется транквилизатор!
— Ты что, завела себе кого-то? — на плечи ложатся две тяжелые ладони Морозова. — А как же я? Я так надеялся! — театрально возмущается Пашка.
— Прости, Морозов, дрыщи не в моем вкусе, — подкалываю я друга.
— Народ, народ, созрел новый тост! — кричит именинник, наклоняясь к столу. — За бицуху! Чтоб мощные банки сами росли, а девушки в очередь выстраивались их заценить!
Дружный хор мужских голосов ревет на весь паб. Все встают с места и начинают звенеть рюмками. Я поддаюсь настроению и присоединяюсь к толпе.
Сама не замечаю, как перемещаюсь к Пашке на колени и начинаю втирать ему, какое он чмо бесперспективное. Совсем как я. На что друг не обижается, а лишь сочиняет новый тост. "За перспективы". Мы бесконечно ржем, подпеваем старым рок-хитам, бьющим из колонок над головой, и в какой-то момент я оказываюсь танцующей на столе.
Бармен из-за стойки показывает мне два больших пальца, явно одобряя мое выступление, а Гуси нигде нет, так что остановить меня некому. Мне хорошо. Классно. Весело! Я выделываю фортеля под Стинга и подбадривание толпы. Вся раскраснелась от жары и поднимаю волосы вверх, чтоб немного охладиться.
Рыжий подает мне стакан, как я думаю, с водой, но там оказывается пиво. А я совсем перестаю контролировать ситуацию. Меня прёт. Хочется танцевать и смеяться. И ни о чем не думать. Сто лет так не отрывалась!
Откуда-то звучит: оставь свой лифон на память! Кажется, от бармена. И народ начинает скандировать: давай, давай, давай!
Закидываю любимый лиловый бюстгальтер на металлическую трубу над головой и победно вскидываю руки. Есть! В десяточку!
— Ю-ху! — скачу на столе, он наклоняется, и я лечу прямиком в объятия к усатому.