Глава 37. Очевидное и невероятное
Влад.
Это была отвратительная идея.
Хотя других Серёгин не держит. Переться в какой-то малознакомый паб ради, как он выразился, шоу бюстгальтеров, вообще бред. И если бы не дикая пустота от отсутствия одной розоволосой девчонки в эту пятницу рядом, ни за что не согласился бы!
А сейчас, как дебил, стою и смотрю, как моя… боже, можно ли вообще ее назвать своей? Но, тем не менее, моя девушка танцует на столе, размахивая своим лиловым лифчиком, так полюбившимся мне. А потом падает в объятия какому-то имбецилу, явно не дорожащему своими конечностями, которые тянет к ней.
Она заливисто смеётся, шутливо отталкивая смертника, а потом заливает в себя порцию алкоголя. Гнев яркой вспышкой затуманивает мозг. Так вот, что за работа у неё по выходным. Перешла на обслуживание мальчишников без костюма?
А я — наивный идиот. Боже, на те же грабли. Ещё шишка от первых не прошла и туда же!
Стою, словно к месту приклеенный и с садистским удовольствием наблюдаю, как она хохочет, получая тортом в лицо, как ее друг-имбецил притягивает ее в свои объятия и тычется в ее лицо. А потом и вовсе опускается к груди…
С силой сжимаю в руках стакан, заботливо врученный мне другом, и чувствую ужасную тяжесть в груди. Словно ее придавили прессом. Даже дышать болезненно.
На секунду я ловлю ее взгляд и мне кажется, она даже не узнает меня. Пьяна. С силой ставлю стакан на липкую барную стойку, разливая содержимое, и прежде, чем подумать, срываюсь с места.
Перед глазами — красная пелена. Сердце грохочет так громко, что заглушает музыку и крики толпы завсегдатаев заведения. В три размашистых шага я достигаю компании, в которой веселится Шипучка. В два широких размаха раскидываю имбецилов вокруг нее. В одно короткое движение забрасываю Майю себе на плечо.
Она даже не пытается сопротивляться и это хорошо, потому что сейчас я в том настроении, когда может прилететь и ей. Но все же не удерживаюсь и шлепаю ее по заднице.
— Ой, — тоненько пищит она, чем доставляет мне какое-то извращённое удовольствие, потому что хочется ее наказать. Выпороть, как ребенка, за то, что крутит со всеми без разбора, за то, что своевольничает, за то, что меня это так волнует!
Когда разворачиваюсь к выходу, слышу за спиной приглушенное:
— А вот и папаша…
А потом дикий хохот. Дебилы малолетние.
Толкаю тяжелую дверь паба и начинаю движение вверх по лестнице. Груз на плече безвольно висит, изредка попискивая и давя на нервы. Толкаю очередную дверь, и в лицо бьёт холодный воздух, мгновенно приводя меня в чувство. В жизни такого не творил. Искренне полагал, что эти чувства мне аморальны. Да и что это за эмоции? Гнев, раздражение, ревность?