— Ты его любила? — лукаво спрашиваю я.
— Очень. — беззастенчиво кивает, не догадываясь, что я застал её врасплох и увлёк в словесную ловушку.
— Ну, значит, и меня полюбишь! — смело уверяю я и взяв её резко оцепеневшую руку, подношу к своим губам, чтобы оставить на запястье мягкий поцелуй.
— Что вы во мне нашли, Игорь Олегович? — хрипло шепчет Алиса, наблюдая за мной с долей паники.
— Всё. — со всей силы ударяется об рёбра сердце.
— Увы, но мы не подходим друг другу и ответить взаимностью я не могу… — надломленно выдыхает девушка и поцеловав кота в голову, спускает его на пол.
— Прости, но после «увы» я уже не слушал. Мне понравилось только это слово. — признаюсь я, не отпуская женскую горячую ладонь, когда её попытались у меня отнять.
— У нас нет ничего общего, Березин. — с особой важностью заявляет Алиса, не прекращая дёргаться.
— С чего такой вывод, мышонок? — вскидываю брови. — Ты же не даёшь нам узнать друг друга ближе. Может у нас одни и те же пристрастия, совпадают стремления в жизни и в сексе будет идиллия?
Вижу, как припечатывает её мой ответ, и она нервно сглатывает.
— Может быть. — суетливо ёрзает на месте, когда я кладу её ладонь себе на щёку и делаю брови домиком. — Но я заведомо не собираюсь начинать отношения с тем, у кого в принципе нет понимания верности.
Моргаю от безжалостного удара по моей совести и глухо отзываюсь:
— Так научи. — приближаю своё лицо к ней вплотную. — Я хочу понять, что такое верность… Хочу быть только твоим. Хочу, чтобы именно ты имела право быть единственной.
— Красиво говорите, Игорь Олегович… — стягивает губы в одну линию Алиса, выдерживая мой проникновенный взгляд.
— Да забудь ты уже моё отчество! — рычу я, резко хватая её за затылок и притягиваю к себе так, что касаются наши носы. — Хватит каждый раз обрывать то, что между нами может быть! Мы всё равно будем вмес… — резко смолкаю, когда моя цветущая роза жутко бледнеет и в любимых глазах стремительно скапливаются беспомощные слёзы. — Солнышко моё, ты чего? — бормочу сиплым голосом, смотря на девичий страх и пропуская через себя острую боль в груди. — Не надо плакать, маленькая… — осторожно глажу её по голове и задыхаюсь от горького сожаления. — Прости меня… прости… я был резок… я не хотел, то есть… Чшш-чшш… — шепчу невпопад и прикладываю голову Алисы к своей груди, переводя дух и пряча выдох бессилия в её волосах. — Не отдаляйся…
Идиот. Идиот. Идиот.
Сам же прекрасно видел, что девчонку при любом давлении окутывает незримый страх и собственными руками добавил ей волнений, которые разрушат все мои надежды на нашу близость.