АЛИСА.
С минуты на минуту мне пора выходить из дома и ехать на работу, а у меня от скверного предчувствия дрожат колени. Интуиция кричит, что, открыв дверь мне несдобровать.
Влад молчит и это нагоняет знакомый ужас. Он не из тех, кто постоянно напоминает о себе. Ему достаточно вынести одно предупреждение. Не послушалась — греби лопатой неприятности.
Как же иногда хочется вздохнуть полной грудью и постоять за себя, от души братцу навалять, ещё и сверху плюнуть, показывая ничтожеству его место.
Очень хочется…
Но попытавшись пару раз, сама оказывалась в унизительном положении.
Я не такая сильная, чтобы терпеть это вновь, поэтому легче молчать и пытаться быть незаметной.
Незаметно для себя накрываю рукой шею, которую многократно душил сводный брат и гоню прочь нервозное состояние.
Ещё немного и я встану на ноги. Смогу ни о чём не беспокоиться и забрать маму из той клетки, где хищные твари изо дня в день подчиняют своей воле.
Ещё чуть-чуть… главное не зацикливаться на страхе и всё получится.
Кое-как уняв в голове давние воспоминания, открываю дверь и выхожу в подъезд. Бегло оглядываюсь и не обнаружив посторонних, с протяжным выдохом закрываю замок.
Спокойно, Алиса, его не пропустит охрана. Путь свободен и ты можешь уверенно идти дальше.
Сжимая в руке телефон, порываясь в секунду опасности позвонить Игорю, волочу ноги в лифт.
Последнее, что я бы сделала, это попросила у него помощи. Впутать в это мерзкое дело босса будет самым тупым моим поступком.
Но в те дикие моменты, когда я наедине с Владом мной управляет только страх и единственным желанием является спасение.
Любое. От кого угодно. Лишь бы произошло чудо и меня не тронули.
Натянуто улыбаюсь консьержу и проглотив в горле ком, вываливаюсь на улицу.
Тело от предательской трусости становится как желе, и я в таком обмякшем состоянии бреду в сторону метро.
Пройдя довольно-таки немалое расстояние, внутри заискрилась надежда, что всё обойдётся, но услышав позади мужской голос, наоборот, лишаюсь силы окончательно:
— Я уж думал, никогда не выползешь из своей выгребной ямы…
От парализующего ужаса даже не оборачиваюсь.
И так наизусть знаю его взгляд и что он им хочет показать.
— Натрахалась, шлёндра? — в поле видимости возникает мой вечный мучитель и я ощущаю от него привычный могильный холод.