Сильные руки опустились мне на плечи и принялись массировать их, заставляя внутренне закипать от обиды еще больше. Все будет нормально. Я была готова к подобному повороту событий. Но и помыслить не могла, что он мог так надо мной измываться в офисе ради того, чтобы сделать няней и своей любовницей в одном лице. И, к сожалению, у меня не тот характер, чтобы с радостью воспользоваться ситуацией.
Другая бы тут же уволилась и переехала бы в этот шикарный дом. Выцыганила бы для своего сына возможность учиться в престижной школе. И купалась бы в роскоши. Чего еще можно желать, когда рядом с тобой богатый мужчина, который спокойными вечерами бы согревал для тебя постель и дарил раз за разом блаженство. Наверное, я просто глупая, наивная дура. Но это не для меня.
— Алекс, ты ведь не дослушала. — пальцы на моих плечах сжались сильнее.
— Ты сам не дал мне такой возможности, — тихо прошептала, отставляя на полотенце уже чистую кастрюлю и выключая воду.
Поворачиваться к нему не стала. Положила ладони на край раковины и прикрыла глаза, тщетно пытаясь успокоиться. В районе солнечного сплетения будто образовался тугой узел. Он пульсировал, натягивая до предела нервы, словно струны гитары. Еще одно неосторожное прикосновение, и порвется одна. или сразу несколько.
— Я не хотел, чтобы ты слышала ее мнение, — спокойно пояснили в ответ. — А вот мое мнение ты могла бы и выслушать.
— Ты хотел связать меня по рукам и ногам и навязать профессию, в которой я не смогу развиваться, — выдохнула я. — Через постель. Через унижения на работе. Через задабривание моего сына. Я должна была стать няней-любовницей, которая бы жила не своей жизнью. Это я должна была услышать?
— Не это, — меня прижали к себе, и я закрыла лицо руками. — За то, что ты сказала, я извинился. Саша.
Он резко развернул меня к себе и насильно заставил открыть заплаканное лицо.
А я все так же держала глаза закрытыми. Не хотелось смотреть на этого мерзавца. Еще я боялась, что не смогу так просто уйти. Не смогу ненавидеть, что было бы очень логично в сложившейся ситуации. Я пыталась спрятаться от себя и своих настоящих эмоций, которые вызывал во мне этот невыносимый человек.
— Отстань. — выдохнула, когда он попытался меня поцеловать.
— Не отстану, — тихо рыкнул он, поудобнее перехватывая меня и лишая возможности вырваться. — Пока ты меня не выслушаешь, я от тебя не отстану. Уж прости.
— Не прощаю.
— Простишь, — усмехнулся Платон. — Куда ты денешься? Я ведь обязательно добьюсь своего.
Я распахнула глаза и непонимающе воззрилась на мужчину. Страха больше не было. А вот непонимания — в избытке.