Вместо ответа Филимонов в одно мгновение преодолел разделяющее нас расстояние и что есть силы прижал меня к себя. Я только пискнуть и успела от испуга, а он уже, опаляя своим горячим дыханием мое лицо говорил:
— Никогда больше во мне не сомневайся, поняла? — Надвигалась буря. Чтобы предотвратить ее, я часто-часто закивала. Божечки, чего это его так переклинило? — Я сильно виноват перед тобой в прошлом. Тогда, на выпускном, мне не хватило духа догнать тебя при всем классе. Я так упивался собственной популярностью, что струсил подойти к девчонке, на которую же сам всех и натравил.
— Натравил, — коротко подытожила я. — Втоптал в грязь. Заставил долгое время чувствовать себя ничтожеством. Толстым и жирным расстегаем с мясом.
Я посмотрела ему в глаза. И в них плескалась боль. Георгию было нечего мне возразить, потому что я была права на все двести процентов. Попала ему в самое сердце. Трус. И эта трусость осталась с ним и по сей день. Ведь я еще не забыла про свой, так и оставленный им без внимания, вопрос насчет сегодняшнего утреннего визита.
— Я боялся, что кто-то позарится на тебя и обидит, — медленно и тихо начал говорить пожарный. — Я знаю, что был самым настоящим кретином, но понимал, что по-другому нельзя. В отличие от остальных я всегда видел в тебе нечто большее, чем лишний вес. Мне нравился твой характер, твои ямочки на щеках, когда ты редко, но улыбалась. — Он рассказывал мне об этом и безотрывно смотрел в глаза. А я не могла не верить. — На тебя несколько раз хотели поспорить. Однажды — даже напоить и поприкалываться потом с видеокамерой. И я считал, что лучше буду сам доводить тебя. Что пускай уж ты будешь страдать от моих, но более вменяемых оскорблений. Оль, я чудовище. Но, быть может… Я все это время старался измениться. И если бы твоя ёлка не загорелась, я не знаю, отважился ли вообще когда-нибудь попросить у тебя прощения.
— А тут судьба-негодяйка сама привела тебя ко мне, — я тихо шмыгнула носом. — Гоша, ты редкостная зараза.
— Эй… — пожарный легонько встряхнул меня. — Каравайчик. Не плачь.
А у меня по щекам уже вовсю текли слезы. Воспоминания огромной лавиной хлынули из прошлого на маленькую бедную меня. Вспоминалось все, что только можно. И запирание в женской раздевалке в физкультурном зале. И самые обидные стишки, придуманные Филимоновым. И закидывание снежками, и издевательства над моими личными вещами и…валентинку от тайного поклонника. Он был действительно тайным. Потому что ни одна душа так и не узнала о том пылком признании, написанном незнакомым почерком. Я нашла небольшой сложенный пополам листок бумаги в дневнике, в день своего рождения. Разбирала дома рюкзак и случайно наткнулась. Тот случай забылся, а вот сейчас… что-то заставило меня вспомнить.