Тридцать первое, понятное дело, началось, как и тридцатое — под трель дверного звонка. И за пятнадцать минут до моей официальной побудки. Практически сразу Зефир огласил наше с ним жилище радостным лаем. Только вот я не разделяла его настроения. Мне вообще было ни до чего, потому что легла в два ночи. Просто фильм про Гринча оказался очень интересным. И ютуб тоже не подкачал. В общем, оттянулась как следует. Стресс, как рукой сняло.
«Она вернется, она вернется…
Она мне ночью заменяет солнце
Она услышит, она заплачет,
И я надену ей кольцо на пальчик…»
Стало звучать уже из моего смартфона. Не актуально уже. Так что на досуге надо будет снова сменить мелодию. И… Это ведь не будильник? Это Гоша, чтобы ему сейчас икалось и уши горели, как у слоненка Дамбо.
— Тяф-тяф! — вопил пекинес, прыгая по кровати и пытаясь всеми силами поднять меня на ноги. — Тяф!
— Это наш враг, — сонно пробурчала, утыкаясь носом в подушку. — И ты об этом знаешь. Так что помолчи и дай спокойно полежать.
— Тяф! — продолжал надрываться пес.
И тут в дверь заколотили.
Меня нет. Я каменная глыба где-нибудь в Пицунде. Мне сейчас не важно, что происходит за дверью. Главное, чтобы соседи не вызвали полицию. Иначе я буду выглядеть полной дурой (и это притом, что еще вчера я считала себя умной) в глазах стражей порядка.
Телефон звонил, не останавливаясь, Филимонов ломился в квартиру, а мой питомец гавкал, сдавая меня с потрохами. Вот, что за животное? Разве нельзя было помолчать и сделать вид, что нас нет дома? Впрочем, меня, может, и нет. На работу поехала, с утра пораньше. Точно!
Схватила мобильный телефон и быстро написала пожарному короткое эсэмэс: «Я в метро. Начальник вызвал с утра пораньше». Нажала «отправить» и довольная прикрыла глаза, намереваясь еще немного понежиться в постели. Надеюсь только, что песню про колечко из комнаты не было слышно. А то мне не поверят и продолжат ломиться в дверь.
Судя по тому, что Гошик перестал стучать и трезвонить, мне эта маленькая ложь удалась на славу. Потянулась, улыбнулась и…прозвонил будильник. Благо гаджет из руки я так и не выпустила — быстро отключила его, чтобы в воцарившейся тишине никто ничего не услышал. Если, конечно, такое вообще возможно.
— Тяф! — в последний раз недовольно «сказал» Зефир и повернулся ко мне своей пушистой попой.
— Да ну его, — я сладко зевнула. — Чего домой всякую гадость тащить?
— Тя-а…ф? — пес повернулся ко мне и взглянул, как на умалишенную.
— Конечно, не тебя же хотели использовать, как тряпку для ног, — пробормотала, опять ловя себя на мысли, что начинаю разговаривать с животным.