Нас риски, разумеется, не останавливали. Подаваться в открытые преступники мы не собирались, но и порядок — это не про нас. К тому же, для меня из нашей четвёрки поиск кристаллов — единственный доход, остальные занимались ещё чем-либо своим, а добыче отдавали только остаточное время.
Чаще всего мы искали искры вдвоём с Серёжей, он работал барменом всего два-три дня в неделю. С Ромой участвовали, в основном, в вечерних или ночных вылазках, а с Димой — по его выходным. Еврей даже тренировки посещал одну через пять из-за своей повышенной занятости.
Орден много пропагандировал официальное оформление Иных и добытчиков, вкладывая уйму денег в ТВ и радиопередачи. Но я предпочитал изолироваться от всех их стараний, неважно, какой темы они касались. Если я поступал по закону, внутри меня разворачивалась настоящая драма, я ощущал сильное недовольство тем фактом, что делюсь с очень богатыми людьми собственными крохами.
При всех перебоях в часто безрезультатных вылазках за Частицами мой среднемесячный заработок составлял двести пятьдесят международных единиц, у остальных — чуть меньше. Просто я единоличник, и всё, что находил один, продавал сам, если — вдвоём, то делили на двоих, и так далее, ничего ни от кого не скрывая.
Как по мне, это нормально, гораздо лучше пользования благотворительностью, исходящей из доброты, и нередко ненароком перерастающей в неблагодарное обязательство. Это не жадность, а особенность моего восприятия. Никогда не требовал от других того, что не проявлял сам. Если покупал что-то в магазине друга или обращался к своим за услугой, не ждал скидок или особого отношения, но и не отказывался, когда предлагали. Когда речь шла о затратах на общий досуг, дело или интерес, я легко сбрасывал больше остальных или вовсе платил один, не ожидая возврата, если была такая возможность. Ребята делали так же, но касаемо совместного заработка, всё должно было иметь строгую определённость, понятную каждой из сторон.
Тогда одна расчётная единица составляла сто российских рублей, бакс только недавно перестал существовать, а мир был в шаге от коллапса. После перестроения международной и российской экономик для относительно достойной жизни вне Полиса хватало пятнадцати тысяч рублей на тридцать дней, по крайней мере, на одного человека. Основным затруднением в восстановлении макроэкономики выступил едва не лопнувший американский воздушный шарик. Но если мир устоял, то хозяйственное ведение его создателей уцелело лишь чудом — списанием четырнадцати из двадцати триллионов долларов внешнего долга США.