Тут, привлекая к себе внимание, поднял руку тамплиер.
– Это, – заявил он, – будет несправедливо. Вы, монсеньор, конечно, можете пользоваться своей властью как хотите, не разбирая ни правых, ни виноватых, но... это будет несправедливо. И Папа об этом рано или поздно узнает. Это я вам обещаю.
– Не узнает, – сказал тот итальянский рыцарь, который один раз уже сцепился с Ги де Эльбеном, – я убью тебя раньше.
Пабло Верочелле положил руку на плечо итальянцу, успокаивая его.
– Ги, вы считаете это несправедливым? Что ж, вот вы сами и будете сражаться с этим... с этим человеком.
Ги де Эльбен достал из ножен кинжал. Повертел в руках, задумчиво посмотрел на лезвие. Резко убрал обратно в ножны.
– Нет.
– Что вы сказали?!
– Видите ли, я очень хорошо знаю этого человека. Более того, он мой друг. Я не могу с ним сражаться.
– Вы отказываетесь выполнить мой приказ?!
– А если вы мне прикажете прыгнуть в небо, а я не смогу, вы тоже станете меня спрашивать, отказываюсь ли я выполнить ваш приказ?
– Вы трус!
– Я не трус, и вам это хорошо известно. Но сражаться с этим человеком я не буду.
Легат Верочелле посмотрел на барона. На Ги де Эльбена. На меня.
– Да это заговор! – ахнул он. – Это настоящий еретический заговор!..
– Итак, – спросил я, – кого вы выставляете?
Легат некоторое время молчал.
– Позвольте мне, монсеньор, – сказал итальянский рыцарь.
Легат глянул на него. Потом на меня. Я был выше итальянца почти на голову.
– Нет. – Папский посланник огляделся. Взгляд его остановился на Вильгельме де Сен-Пе. Вид последнего показался ему достаточно внушительным.
– Вы. Вы будете сражаться за меня.
Вильгельм коротко наклонил голову:
– Как прикажете, монсеньор.
* * *
...Мы спустились во двор.
– Он опытный боец, – шепнул мне Ги, пока солдаты расчищали место для поединка. – Посмотри, как он двигается.
Я кивнул. Внешне Вильгельм казался грузным, но это было обманчивое впечатление. Он был широк в кости, рыжеволос, коротко стрижен и выше меня на полголовы. Серо-голубые глаза, усы... Я изучал его лицо и убеждался всё больше, что столкнулся с настоящим профессионалом. То, как он смотрел, как двигался... Есть такая порода людей – спокойных, уравновешенных, уверенных в себе. Они никогда не нападут сами. Но и становиться их врагами – большая глупость...
Сравнили оружие. Наши клинки оказались примерно одинаковой длины. Щиты и доспехи также не вызвали нареканий – за исключением моих шипастых наручей. Пришлось снять. Родриго приказал одному из своих людей принести из оружейной обычные наручи. Примерил обновку. К своим я уже привык, но ничего, и с этими жить было можно.