– Тихо, Раур, – говорит сидящий в кресле человек, – это свои.
Волкодав снова опускает голову на лапы. Через несколько мгновений дверь открывается и входит лысый человек среднего роста. На нём – серая рубашка, тёмные узкие штаны, заканчивающиеся чуть ниже колена, чулки и тупоносые башмаки. Поверх рубашки – чёрный жилет без рукавов. Пришедший подходит к графскому креслу и склоняется в поклоне.
– Женщины прибыли? – спрашивает сидящий.
– Ещё нет, господин граф, – поспешно отвечает ему пришелец. – Старуха расхворалась на перевале. Пришлось нанять для неё телегу. Полагаю, что они будут здесь завтра...
Граф перебивает его нетерпеливым взмахом руки:
– Что-нибудь ещё, Мигель?
Тот снова коротко кланяется:
– Только что прибыл гонец. Войска эмира перешли границу и осадили Менханьо.
Граф сцепляет кончики пальцев и некоторое время задумчиво глядит в образовавшийся треугольник.
– Кретины, – говорит он затем, – мало я их учил... Кто ими командует?
– Гонец говорит, что Юсуф аль-Кейсар, но он не уверен в этом.
– Юсуф... – Дон Альфаро кладёт руки на подлокотники. – А, этот мальчишка... Придётся научить мальчика уважать старших.
Граф стремительно встаёт. Всякая расслабленность исчезает, движения его точны и экономны.
– Коня!
* * *
...Они выезжают из замка Кориньи и скачут весь день. Они – это сам граф, Мигель и десять графских телохранителей. Горы, которые со стен замка Кориньи были далёкими призраками у самого горизонта, вырастают, закрывая собой полнеба, и оборачивают к всадникам свои ущелья и склоны, камни и водопады. Отряд минует перевал и приближается к Менханьо – мощной крепости, охраняющей южную часть графских владений. С каменного уступа, на который взбираются Мигель и дон Альфаро, можно видеть, сколь велика армия, осадившая крепость. Да, это можно увидеть, хотя сейчас ночь: в лагере сарацинов горят десятки, сотни костров, рядом с которыми перемещаются тёмные фигуры.
– Что ты об этом думаешь, Мигель? – спрашивает дон Альфаро.
– Их не меньше четырёх тысяч, – негромко отвечает тот.
– Знаешь, Мигель, – говорит граф, – я думаю, что когда-нибудь сарацины заполонят собой всю землю. Слишком уж быстро они плодятся.
Мигель, который сам на одну четверть сарацин, не говорит ничего.
Они спускаются вниз и движутся дальше, но уже осторожнее. Вскоре их окликает сарацинский патруль.
Граф протягивает вперёд руки, демонстрируя, что у него нет оружия.
– Я – дон Альфаро де Кориньи, – говорит он на сарацинском наречии и прибавляет с дюжину имён, которыми наградили его родители, и ещё полдесятка титулов, означающих земли, которыми он владел. – Я синьор этой земли. И я готов принести присягу Юсуфу аль-Кейсару и принять ислам. Я хочу говорить с вашим господином.