Снова реву, только на этот раз слезы невыносимо жгут щеку, как будто у меня там настоящий ожег, а не отпечаток пятерни.
— Пожалуйста, мне очень нужен телефон. И… еще интернет.
Я не помню номер телефона Антона, но все мои контакты автоматически сохраняются в гугл-аккаунте.
— Вам нельзя, пока врач не разрешит.
— Пожалуйста. — Я снова падаю, чувствую себя тряпкой и размазней, неспособной рявкнуть и вытребовать любые привилегии. — Пожалуйста, умоляю…
Меня как будто ударили тараном в грудь.
Боль такая сильная, что хочется умереть, лишь бы не чувствовать себя горящей заживо изнутри. Огонь растекается по плечам до подмышек и потом опускается на локти и кончики пальцев.
— Что ж ты плачешь-то так и убиваешься, — причитает медсестра и на этот раз просто помогает мне сесть на край кровати. — Ну, не конец же света. Что там у тебя такое важное?
У меня?
У меня человек, без которого я не знаю, как дышать.
И это очень-очень плохой симптом, но бороться с ним уже бессмысленно.
Через пять минут в палату украдкой заглядывает молоденькая медсестра в белой униформе и шапочке. Ставит около меня ноутбук и протягивает свой телефон.
— Только на пять минут, — смотрит с мольбой. — Я тут всего месяц работаю, если главврач узнает — меня попрут, а где я еще такое место найду?
Мне нужна минута, чтобы зайти в свой аккаунт, открыть контакты и с облегчением выдохнуть — вся моя телефонная книга там и номер моего мужчины в погонах тоже. И даже с красным сердечком в конце его имени.
Но набирать Антона ужасно страшно.
Может, он подумал, что я его обманула?
В запасе пара минут, и я, собравшись с силами, почти наугад тыкаю в кругляшки кнопок на экране.
Двумя руками прикладываю телефон к уху.
Гудок, второй, третий…
До боли жмурюсь, пытаясь убедить себя, что происходящее — всего лишь дурной сон перед рассветом. Белиберда, которая мучает мозг, если очень устал, но никак не можешь заснуть.
— Да? — слышу в трубке знакомый и непривычно сухой официальный голос.
— Антон? — Все, я больше не могу произнести не звука, хоть вырывай гортань.
— Йени?! — Он произносит мое имя громко, удивленно. Мне кажется или действительно с облегчением? — Малыш, что случилось? Я телефон задрочил тебе названивать вчера и сегодня!
Мотаю головой, пытаюсь сбросить неуместное волнение. Он же вот тут, рукой не потрогать, но рядом. Я даже чувствую его запах, который остался утром на подушках. Он говорит со мной, не посылает куда подальше, не набрасывается с упреками.
— Не молчи, — уже напряженно. Слышу грохот ключей на заднем фоне, пару крепких слов, когда что-то с грохотом падает на пол.