Глава тридцать четвертая: Антон
Дерьмо случается.
Эта фраза с идиотского демотиватора торчит в моей башке весь вчерашний вечер, сегодняшнее утро и день.
Я не верю, что люди без причины куда-то пропадают.
Так не бывает.
Разве что они вляпались в крупные долги или засветились в одной из тех бумажек, которые мне порой приходится класть на стол самому высокому начальству. Но Очкарик точно не из тех товарищей, хоть все эти мелкие детали…
В общем, не суть.
Первый раз я набираю ее около шести. Выдается свободная минута и мне просто хочется услышать ее голос и веселую болтовню обо всем и ни о чем.
Она не отвечает.
«Бывает», — мысленно говорю себе и на всякий случай не прячу телефон далеко, абсолютно уверенный, что она перезвонит самое позднее через полчаса.
Но она не перезванивает.
До восьми — ни слуху, ни духу. Я ношусь с жопой в мыле, буквально тупо и нагло стряхиваю с себя важные и неотложные дела, потому что хочу слинять хоть на час пораньше, чтобы забрать Очкарика и заехать в торговый центр за всем, что нужно забросить в холодильник на неделю вперед.
Я снова набираю ее в половине девятого — и снова никакого ответа.
Еще раз — через полчаса. Тишина.
Отправляю пару сообщений: почему молчишь, все ли в порядке, как наши планы?
Сообщения доходят, но она их не читает.
Пробую дозвониться еще несколько раз, хоть чувствую себя тем еще дерьмом. Да что за херня вообще? Что-то случилось — возьми трубку, скажи, я на хрен отстану!
В одиннадцать, когда все коллеги давно расползлись по домам, ухожу с работы. Мелькает шальная мысль заехать к ней, но вовремя вспоминаю, что ей — двадцать шесть, и она — замороченная. Разговор с мамой, видимо, внес необходимое просветление в дебри романтической чуши в голове писательницы. Ну а хули? Девять лет разницы, в клуб не повел, цветы не подарил, сразу напряг готовкой и уборкой.
Сплю я хреново.
Что, блядь, случилось-то?!
Утром еще раз набираю ее номер, и на этот раз «абонент вне зоны действия…»
Дерьмо случается, Антон. Хрен знает, какое в этот раз.
Когда около четырех я вижу на экране незнакомый номер, первая мысль в голове — это Очкарик. Судя по тому, что мне так и не пришло уведомление, что она мелькнула в сети, ее телефон до сих пор выключен. Потеряла? Украли?
Что случилось что-то серьезное, я понимаю еще до того, как она заканчивает проговаривать мое имя. Голос у нее на надрыве, как будто ревет и прячет слезы в подушку. Когда не отвечает на элементарный вопрос, но часто-часто всхлипывает, понимаю, что вот так, по телефону, дела не будет.