Она зарычала.
— Может, мне стоит самой себя удовлетворить?
Он сжал её ягодицу.
— Нет.
— Тогда убери руку.
— Скажи, чёрт бы тебя побрал, кому принадлежишь.
Она бы очень хотела, чтобы его властный тон не заставлял её тело наслаждаться.
— Тебе, придурок.
— Умница. — Райан убрал руку и вошёл в Макенну на всю длину. — Теперь, трахни меня.
Она так и сделала. Пока Райан держал её за попку, она яростно двигалась вверх и вниз на его члене. Внутри Макенны туже и туже закручивалась спираль. Но как бы сильно и быстро ни скакала, не могла перешагнуть через край.
Макенна ахнула, когда мир резко накренился, и она оказалась на спине, а Райан, стоя в изножье кровати, толкался в неё. Он положил одну руку на низ её живота, чтобы чувствовать, как входит и выходит из её тела. Макенна выгнулась, стискивая в кулаках простынь. Райан склонился так, что при каждом толчке задевал клитор.
Чувствуя, как нарастало напряжение в лоне, Райан понял, что Макенна готова кончить.
— Давай, Кенна. — И укусил стык плеча и шеи.
Макенна выгнулась сильнее и закричала, когда оргазм обрушился на неё. Затем впилась ногтями в спину Райана, чувствуя, как он изливается в неё. В это мгновение Макенна и задумалась, не сегодня ли она забеременеет?
Когда Райан, наконец, обрёл силы двигаться, переместил их на кровати, поцеловал и облизнул живот Макенны, а затем начал лениво и по-собственнически покусывать. Он чувствовал её пресыщенность и счастье — они словно жужжание, бегущее по связи. Теперь, когда эта метафизическая связь натянулась между ними, он уже не был уверен, что она просто эволюционная конструкция. Было в ней что-то… мистическое. Но не собирался признаваться в этом Макенне, чтобы она саркастично улыбалась. Она томно, по-кошачьи потянулась.
— Люблю тебя, Белый Клык.
— Ты ведь никогда не прекратишь, да?
— Скорее всего, нет. — Она облокотилась на локти. — В чём дело? Тебя что-то беспокоит.
Да, он переживал, что ребёнок будет таким же, как он. Но возникло ощущение, что Макенна опять обзовёт его придурком, если он такое скажет, поэтому признался в другом.
— Я даже не знаю, как держать ребёнка.
— Я покажу, когда придёт время.
— Я плохо лажу с детьми.
Мило улыбаясь, она пояснила:
— Ты плохо ладишь с людьми, и точка. Да, ты неразговорчивый, недружелюбный и закрытый. И что? Почему это плохо? Ребёнку всё равно! Он будет любить тебя таким, какой ты есть. И ты будешь любить малыша. Будешь защищать его, заботиться и таять при виде его. Никто больше не поверит, что ты серийный убийца. Серьёзно, твоя репутация будет стёрта. — Его глаза сверкнули, а рот… изогнулся.