Он втянул в рот кожу, под которой бился пульс, отчего Макенна сильнее стиснула его член. Волк внутри требовал укусить, пустить кровь и поставить метку. Это так заманчиво… чертовски заманчиво, но Райан никогда не сделает этого без согласия Макенны — даже несмотря на бьющееся, словно отбойный молоток, в груди желание заклеймить ей. Нет, он не заявит права. Но чертовски точно оставит на ней метку, чтобы она знала, кому принадлежит.
Чувствуя, что оргазм близится, Макенна вцепилась ему в голову.
— Райан, мне нужно… — Она не договорила, потому что он чуть передвинул её и теперь при каждом жёстком толчке задевал точку G. — Проклятье.
Смотря в её остекленевшие глаза, Райан просунул между ними руку и начал ласкать пальцем клитор.
— Кончай.
Сила и властность в его голосе ударили по внутреннему ядру и отправили за край. Оргазм был настолько сильным, что Макенна не смогла сдержать крик. Райан зарычал, когда Макенна впилась ногтями ему в спину, а внутренними мышцами сжала член.
Это перебор. Укусив её, он ускорил толчки и через секунду кончил, заполняя её лоно непрерывными потоками семени. Глубокое удовлетворение поселилось внутри Райана. Официально он, может, её и не отметил, но поставил метку по-своему: телом, зубами и семенем. По крайней мере, это начало. Макенна Рей никогда от него не избавится.
Смотря на себя в зеркало ванной на следующее утро, Макенна вздохнула. Чёрт. Она вся в метках, которые красноречиво говорили — «Тут был Райан». На шее, плечах и груди были мелкие укусы. И ещё больше меток на бёдрах, животе и предплечьях. А на ягодицах синяки от пальцев. Хотела бы она сказать, что они её раздражали. Но это не так. Как и тот факт, что у неё все болело, и она устала. Макенна чувствовала себя выжатой, пресыщенной и очень оттраханной. Её отлично оттрахали. Райан взял её в душе, на полу ванной и сзади, прижимая к стене. Потом — пока она безвольно висела у него на руках — он вымыл её, накормил и уложил в постель. Посреди ночи она проснулась и почувствовала, как он медленно и жёстко трахает её.
Их первый раз был таким диким и яростным, что она упустила то, что заметила в последующие разы с Райаном — у парня огромный самоконтроль. Вплоть до того, что ожидал от неё подчинения. Нет, ему нравилось, что она дерзила и даже то, что она выдвигала требования… он просто их игнорировал.
Чёрт, сама ночь её пометила.
Волчице нравились метки, нравилось, что Райану нужны такие проявления собственничества. Но не нравилось количество шрамов на его теле. Она не видела их до совместного принятия душа. И это шрамы не от сражений — порезы, ожоги и следы рваных ран последствия ужасных пыток. И волчице это чертовски не понравилось, поэтому она взяла верх, и у Макенны глаза стали волчьи. Райану пришлось ласками успокаивать и её и волчицу.