Пока я возился, Катя неподвижно стояла на берегу. Она была в черной юбке и накинутой на плечи длинной куртке стального цвета, под которой виднелась красная шерстяная кофточка. Ноги Кати были крепкими и стройными. Я опять залюбовался ею. Моему самолюбию льстило, что Катя, не жаловавшая меня особым вниманием, вдруг сменила гнев на милость. Все же, зачем ей эта тайна?
Катя прыгнула в лодку и села на скамейку лицом ко мне.
Куда же нам сплавать? Пруд со всеми его потаенными уголками знаком мне издавна. Все детство было связано с ним. Какие только игры мы тут не затевали! Совершенно независимые от взрослых, мы шалыганили здесь целыми днями, вели тайную от всех жизнь. Возле пруда и кормились. Достаточно было взять из дому кусок хлеба, пару картофелин, немного соли, а приварок давал пруд: разную рыбу, раков. Осенью нас хорошо поддерживали огороды, тогда и в картошке нужда отпадала. Умели в любую погоду быстро развести костер, построить такой шалаш, что надежно укрывал от самого сильного ливня. В те далекие дни Маша частенько бывала с нами... Как же Кате лучше показать пруд?
Я неторопливо греб и смотрел на нее. Поеживаясь от сырости, она вся сжалась в комочек. Поднимая глаза поверх очков, Катя слабо улыбалась. Мне становилось весело и хорошо от ее беззащитной улыбки.
Поплывем-ка мы с ней на Змеиный остров. Он стоит в том конце пруда, где в него впадают две чистые лесные речушки. Название острову дали мы, убив там однажды гадюку. Как знак предупреждения, мы вбили на видном месте рогатину и повесили на нее свой трофей. Эта гадюка была, наверное, единственной. Как мы ни шарили среди камней и кустов, больше змей не попалось. Однако с нашей легкой руки пугающее название за островом укрепилось. Поэтому людей там почти не бывало. А место замечательное: лес там растет хороший — сосняк вперемешку с березками, берег чистый, песчаный.
Лодка тихо скользила вдоль каменистого берега, где знакомые красновато-бурые в острых изломах скалы выступали из воды. Здесь были самые глубокие места. В детстве мы забирались на горячие от солнца камни и кидались вниз головой, соревнуясь, кто вынырнет с горсткой песка, добытого на дне.
Я все неторопливо греб, город удалялся, дымы уходили все дальше и дальше, пока вовсе не скрылись за поворотом. Теперь перед нами — только каменные берега. И горы. Спокойные и задумчивые, в шубе мохнатых лесов, они поднимались пологими склонами, крутыми вершинами, над которыми стояли ранние окрашенные розовым пламенем невидимого еще солнца неподвижные облака. Наша лодка двигалась, и панорама все время менялась, одни вершины уходили, а вместо них показывались новые и новые.