Оседлав любимого конька, он хотел было продолжить, но оборвал себя, заметив, что Сайка не понимает ни слова.
— В общем, почти все механизмы, в принципе, могут работать и без магии, но с ней они работают эффективнее и дольше, — подытожил он. — Честно говоря, я удивлен, что ваши изобретатели еще не пришли к этому.
— Так ведь ни Калеб, ни другие чудаки вроде него колдовать не умеют, — заметила Сайка. — Как же им такое в голову придет?
— А колдовать и не надо, — оживился Авис. — Магия — та же энергия, просто в другой форме. По земле ходят миллионы людей, в чьих телах — частицы силы богов. А пользуются ею — единицы. Это же так нерационально! Мои предки давно научились собирать энергию и заключать ее в механизмы.
— Должно быть, у вас там много интересных штук, — Сайка мечтательно закатила глаза, представляя жизнь в мире, где магия работает на благо всего города, а не только на тех, у кого есть деньги.
— Не то слово! — гордо подтвердил Авис и собрался уже было рассказать ей о том, как тысячи сложнейших механизмов и устройств вмонтированы прямо в стены домов, тянутся вдоль улиц, раскрывают над ними свои зонтики и даже пролегают под землей, как за дверью послышался шум. Оба пленника притихли и навострили уши.
— Да, господа, проходите, — залебезил Ивон, провожая кого-то в кабинет. — Начальник тюрьмы скоро подойдет, я за ним уже послал. А вы посидите пока здесь, подождите. Хотите, я налью вам вина? Или чаю? Может быть, молока? Тут таверна недалеко, я могу сбегать.
— Нет, спасибо, — послышался холодный и слегка надменный голос, и Сайке сразу же представилась высокая, аристократически бледная женщина, брезгливо оглядывающая неказистое убранство кабинета. — Нам бы лучше поскорее увидеть господина Шардо.
— Да-да, конечно, — забормотал Ивон. — Знаете, я, пожалуй, сейчас сам за ним схожу. Не беспокойтесь, я мигом! А вы присаживайтесь, присаживайтесь.
Скрипнула дверь, и его торопливые шаги стали удаляться.
— Не люблю подлиз, — сказала женщина, медленно проходя вдоль стены и, по всей видимости, разглядывая висящие на ней картины. — После них всегда хочется помыться.
— Селли, все в твоих чудных ручках, — ответил ей неприятно высокий мужской голос: ребятам сразу представился заплывший жирком низкорослый мужчина. — Как говорит отец: не нравится — поменяй, и не чего жаловаться.
— Ага, — ворчливо откликнулась она. — Я меняю, а он потом на меня орет. Старый осел.
— Так ты поэтому решила сделать все тайно? — оживился мужчина.
— И поэтому тоже, — подтвердила она. — А вообще, мне просто надоело, что только он решает, кому и сколько выдавать. Разве тебе самому не хочется пользоваться магией тогда, когда ты сам этого желаешь, а не тогда, когда отец в благодушном настроении?