Кан не нашел, что на это ответить. Можно было поспорить, можно было поддержать, можно было развить тему. Но нужно ли?
Леди Ветта снова легла на спину, тяжко вздохнула и добавила:
— Я хочу, чтобы завтра все заболели чем-нибудь страшным. В смертельных болезнях есть свой плюс: они сразу показывают, кто человек, а кто нет. Человек, узнавший, что он скоро умрет, стремится сделать то, что планировал оставить после себя, стремится жить. А дрянь всякая начинает жалеть себя, хныкать, злиться и пытаться утянуть всех за собой. Кан, давай убьем их, а?
— Миледи, ну хватит уже…
— Да знаю я, знаю, — она повернулась к нему спиной. — Все это чушь, а я сумасшедшая. Просто устала. Надоело все. Не могу больше.
И леди Ветта затихла. Белый мастер осторожно погладил ее по плечу, скинул насыпавшиеся с дерева лепестки.
— Тебя я тоже ненавижу, так и знай, — добавила она обиженным голосом. Мастер Кан улыбнулся.
— Я отнесу вас наверх, — прошептал он, наклоняясь. Миледи не ответила. Он подождал еще пару мгновений, поднял ее и понес в дом.
Глава 10. Ужин у герцога
Белый мастер действительно напугал Сайку. Но не тем, что выглядел сурово и прогнал ее из дома леди Ветты, а тем что сделал это неожиданно, без всякого предупреждения или объяснения, не позволив повидаться с Ависом и почему-то запретив проходить мимо дома Калеба. Сайка хотела было расспросить его, но мастер поглядел на догорающий закат и еще больше нахмурился, отчего девочке сразу же вспомнилось противное лицо Горшихи и ее обещание выставить позорящую имя монастыря девчонку за порог. Так что Сайка бросила недостиранную рубашку обратно в корыто и поспешила домой, стремясь попасть в монастырь через центральные ворота, а не через дыру в каменной ограде.
К монастырю она дошла вся красная и запыхавшаяся от быстрой ходьбы. Горшиха ждала ее у дверей. Руки монашки были сурово сложены на груди, губы поджаты, а брови нахмурены. Даже противная бородавка как-то обвиняюще торчала из ноздри.
— Я не опоздала, — уверенно сказала девочка. — Вечерний колокол еще не звенел.
Они уставились друг на друга. Обычно Сайка в таких случаях опускала глаза, но в последнее время с ней случилось так много всего, что гнев вредной монашки, тем более не обоснованный, ее уже не пугал. В конце концов, всегда можно пойти к другим воспитателям и попросить о справедливости: не одна Сайка питала к Горшихе устойчивую неприязнь.
Молчание затянулось.
— Чего? — по-дворовому, как заправская хулиганка, спросила Сайка, медленно, но уверенно обходя Горшиху широким полукругом и стараясь не поворачиваться к монашке спиной. Та еще плотнее поджала губы и еще суровее прищурилась.