Он улыбнулся Горшихе. Та зарделась.
— … что отчитывалась о жизни приюта, и она, наконец-то, раскрыла эту великую тайну. Так что я счастлив сообщить вам, юная леди: герцог Вадер в качестве извинения приглашает вас сегодня отужинать.
— Меня? — Сайка выпучила глаза. Внутри у нее что-то дрогнуло и сделало сальто.
— Ну не меня же, — рассмеялся мужчина. — Я там и так слишком частый гость. Вот здесь…
Он повернулся и принял из рук слуги большой шелковый сверток.
— …ваши новое платье и обувь. Переодевайтесь скорее, мы вас ждем.
— Но… — Сайка замялась, ошеломленная происходящим. — Разве сейчас не слишком поздно для визитов?
— Ну что вы, — мужчина снисходительно улыбнулся. — Самое время. Но вы все-таки поторопитесь, юная леди, а то и впрямь опоздаем. Возьмите.
— Ой… да, конечно.
Сайка поспешно приняла сверток. От него приятно пахло лавандой и чайными розами. Шелк блестел, а из-под отогнутого края выглядывала красивая вышивка. Монашки умильно улыбались. Некоторые даже утирали уголки глаз и делали Сайке подбадривающие жесты. Все это было так странно и сказочно, что даже не верилось. Горшиха, ворча, открыла дверь во внутренние покои, где, по всей видимости, можно было переодеться. Там же стояли кувшин с водой для умывания и таз, а на тумбочке лежал гребень. Сайка сделала было шаг, но вдруг обернулась и пробормотала:
— А… а как же мой друг?
— Не беспокойтесь, — все тем же уверенным тоном отозвался гость, попутно закидывая в рот виноградинку. — Он тоже получит свою компенсацию.
— Но… разве нельзя вместе? — едва слышно пробормотала Сайка, смущенная вмиг посуровевшими взглядами монашек.
— Настоящим мужчинам не интересны ужины или балы, уж поверьте мне, юная леди, — невозмутимо откликнулся гость. — Думаю, герцог подарит ему что-нибудь подходящее для начинающего рыцаря. А для юных дам нет лучшего подарка, чем хотя бы раз в жизни попасть на ужин в дом герцога, не так ли?
Он подмигнул Сайке. Та смутилась и поспешила скрыться в комнате.
Платье было потрясающим. Воздушное, нежно-голубое, оно словно мигом осветило комнату блеском высшего общества. Гладкий шелк был куда мягче ее собственной кожи, и девочка боялась оставить на нем затяжки своими обгрызенными ногтями. Осторожно, едва дыша, она забралась в платье и восторженно выдохнула. Ткань была прохладной и приятно обнимала тело. Зеркала в комнате не было, но Сайка и так чувствовала, что платье сидит, как влитое. А вот туфельки оказались великоваты. Смущенно покосившись на дверь, Сайка натолкала в них обрывки тряпки для умывания. Потом всплеснула руками, поняв, что не с того начала, и поспешила умыть лицо. Сделать это в новом наряде, не испачкав его, оказалось трудно, так что Сайка просто намочила щеки и лоб, а потом хорошенько потерла их полотенцем. На полотенце остались темные пятна. Монашки ее за это, конечно, накажут, ну да ладно. Не до того сейчас. Ой, неужели ей в кои-то веки улыбнулась удача?