День пролетел незаметно. Они дважды успели отобедать, прежде чем Атуан закончил свое повествование, подробно изложив всю суть своих грехов со времен последнего визита в Тэллу - а их накопилось немало. Дядя Марк кивал, прихлебывая горячий чай, ни о чем особо не спрашивал, ни за что не корил. Тюлли кружила по дому, играя с невиданными ею прежде вещами.
- ... Вот, пришел к тебе за советом, - закончил Атуан свой рассказ.
- Хм, - старик почесал когтем подбородок. - Так какого, говоришь, цвета ее глаза?
- Почти черные.
- Хм, - снова сказал дядя Марк. - Вот и связались веревочки... Только из какого клубка и одного ли цвета - не видать слепцу.
Атуан благоразумно промолчал. Его дядя редко говорил непонятные вещи, и если уж говорил, то касались они обычно не Атуана, а чего-то серьезного.
- Так как мне поступить? За ней нужен присмотр, а я не хочу ее никому доверять, - сказал Атуан.
- На этот вопрос тебе может ответить только Ветер.
Атуан замер с приоткрытым ртом от столь образного и при этом абсолютно бесполезного ответа, но старик продолжил:
- Я не знаю, что за диковину ты отыскал в брошенном храме, но раз уж ты ее разбудил, тебе и заботиться, так что слушай свое сердце, оно верно подсказывает.
- Я не понимаю тебя, дядя, - честно ответил парень.
Марк вздохнул, встал и поманил Атуана пальцем. Затем открыл нижний ящик комода, ощупал его содержимое и достал прямоугольный сверток. Атуан принял его, аккуратно развернул и обнаружил старый-старый рисунок в прямоугольной рамке под стеклом.
- Не рассыпался еще? - спросил Марк.
- Нет. Только пожелтел сильно. Потемнел даже.
Марк закивал, потом по памяти ткнул в левый угол рисунка: там был изображен сидящий на коленях человек.
- Это я. В молодости.
- Ой, правда? - заинтересовался Атуан, поднес рисунок ближе к свету. Дядя Марк почти не изменился. С рисунка со смущенной улыбкой смотрел худощавый полуэльв, на его макушке покоилась рука женщины, сидящей рядом в кресле. Еще правее, на подлокотнике кресла с неестественно прямой спиной сидел другой человек, заплетенный как эльв. Лицо его было плохо видно, так как именно в этом месте бумага была немного помята и начала крошиться. Рисунок был большим, и там были и другие люди, но эти трое были на первом плане. Честно говоря, дядя явно был отнесен художником к массе людей во втором ряду, но женщина держала ладонь на голове Марка, и он казался чем-то вроде дорогой породистой собачки у ног богатой дамы.
- Это Она.
- Кто? - не понял Атуан.
- Госпожа Томи, - пояснил старик, и его губы тронула странная горькая улыбка.