Тюлли демонстративно отвернула голову.
- Я же ничего тебе не сказал, - продолжил Атуан.
- Зато ты посмотрел, - наконец, призналась Тюлли.
- Посмотрел? Куда посмотрел?
- Не куда, а как: страшно посмотрел. Как будто я сделала что-то плохое. А я ничего плохого не делала, это МЕНЯ все обижают! – Тюлли повысила голос, и в нем снова прорезались слезливые нотки. – Эти мальчишки называли меня страшной и уродиной, говорили, что мой папа – урланг. Они меня били и дергали, и в грязи изваляли! А ты на меня так посмотрел, как будто это я все подстроила! И потом вы еще и с Фергюсом… не знаю, как сказать. Ну, сцепились. Вы все время это делаете, и каждый раз как будто я виновата.
- Оу… Прости. Я не думал, что для тебя это так выглядит. Я постараюсь больше так не делать. Так ты меня простишь?
Тюлли промолчала, раздумывая, хочет она его простить или нет. Курочка пахла очень заманчиво. Курочка говорила: «Прости его и съешь меня».
- Почему Фергюс меня оттолкнул? – спросила она, отщипывая от курицы кусочек. – Я сделала что-то плохое? Он больше не хочет меня видеть?
- Не думаю, - сказал Атуан, припоминая слова мага. – Я бы сказал, ему не нравится следить за тобой, как за маленьким ребенком.
- Так пусть будет со мной, как со взрослой, - предложила Тюлли. Атуан поморщился двусмысленности ее предложения.
- Он просто чувствует ответственность всякий раз, когда ты рядом. Знаешь, это довольно трудно – нести ответственность за другого человека. Я вот даже за собой стал лучше следить, когда ты у нас появилась. Молчать вот стараюсь побольше, чтобы в какую-нибудь историю случайно не влипнуть. Знаешь, как это тяжело?
- Так ты бы бросил ее, - сказала Тюлли.
- Кого?
- Ответственность.
- Ее нельзя бросить. Ответственность – это когда ты все время тревожишься за того, кто тебе дорог.
- То есть, я дорога Фергюсу?
- Думаю, да, - уверенно сказал Атуан, хотя у него было несколько иное мнение на сей счет. Но ради спокойствия души Тюлли можно и приукрасить слегка.
- Я подумаю об этом, - сказала Тюлли.
- Подумай. Только недолго. И курочку доешь, она уже почти холодная.
Тюлли думала долго. Небо совсем потемнело, и на нем показалась большая луна. Воздух и земля окончательно остыли, и Тюлли, кутаясь в одеяло, решила все-таки пойти в дом.
Фергюс сладко спал. Он на редкость удобно лег, и ему снились дивные сны про старый коралловый риф, где они жили с матерью когда-то. Вода была теплой, свет – приглушенным, а руки матери – нежными. Они погладили его по плечу, по груди…
- Фергюс, - услышал он тихий шепот над самым ухом.
- Ммм, - откликнулся маг, пребывая на границе сна и бодрствования. Тюлли снова потрепала его за плечо и так же тихо спросила: