Вот она открывает дневник, чтобы поделиться с невидимым читателем последними новостями, своими мыслями, вспоминает произошедшее. Её лицо тут же бледнеет, а глаза наливаются слезами. Она тщательно выводит буквы, стараясь писать ровно, хоть и дрожит рука. Ей холодно. Прямо сейчас она именно там, на Северном полюсе, где вечная зима, и нет ни одного источника тепла, способного согреть её уязвимое сердечко.
Я рычу, поворачиваюсь боком, чтобы опрокинуться на диван, выпускаю дневник из рук. Закрываю ладонями лицо. Они теперь тоже пропитались запахом гари. Желудок сжался, а в груди так сильно запекло, что я подскочил, понёсся на кухню, чтобы погасить это пламя, залив его холодной водой. Пожара, что разгорелся во мне, с лихвой хватило бы на нас двоих. Будь она здесь прямо сейчас, я бы согрел её лучше июльского солнца.
Но её нет, я возвращаюсь к дивану, бережно поднимаю дневник, открываю последние страницы.
«Сегодня опять поступила против его воли. Я побежала вытаскивать его из КПЗ, хотя он меня не звал. Стоило бы уже привыкнуть, но все равно каждый раз больно видеть его взгляд, полный раздражения и ненависти...»
Я никогда не ненавидел её! Неужели она думала, что я ненавижу её?
А что она еще могла подумать, после того, как ты постоянно прогонял её?
Последнюю страницу, которую написала Сеня, прочитал Коршун. Но не полностью. Я не позволил ему, поняв, что мое сердце реагирует на слова, пусть и произнесены они были придурком Коршуновым в издевательской манере.
«Я могу это выдержать, ведь надежда жива. Но мне все сложнее с этим справиться. Может, стоит сделать так, как хочет он? Смогу ли я сдержать себя? Я должна попытаться. Ради него. Ради себя. Он так изменился, и пора это принять...
Что может быть более отрезвляющим, чем его попытка сдернуть браслет, который он сам и надел, приказав никогда не снимать? Просто украшение, но я уже одно целое с ним...
Если я когда-нибудь решусь снять его, то это конец. Значит, я потеряла надежду, значит, моё сердце больше не будет биться ради него. Я отпущу его навсегда. Когда-нибудь...»
Десять лет эта девушка берегла мой подарок, как зеницу ока, а я попытался сорвать его с неё, когда сам же его одел. В какую сволочь я превратился с тех пор?
Браслет. Десять лет назад, когда я увидел её слезы, захотел горы свернуть, лишь бы она перестала плакать. Я оббегал кучу магазинов, чтобы найти точно такой же браслет, что ей подарили родители, но не нашел. Должно быть, его изготавливали на заказ. В итоге я купил тот, что понравился мне.
Помню, как надел его на её тоненькую детскую ручку. На её лице появилась улыбка, осветившая всю комнату. Она посмотрела на меня очень пристально, моё сердце сделало сальто. Перед глазами заплясали искорки. После я получил нагоняй от родителей за то, что взял деньги без спроса, но оно того стоило. Я запомнил каждую деталь того вечера, хоть потом и старался забыть.