Я ни черта такой реакции не понимаю, поэтому перевожу взгляд на свою лже-ассистентку, чье бедро по-прежнему прижато к моему. Она приветственно скалит зубы ему и хлипкому заморышу за столом, и сейчас у меня нет ни малейших сомнений, что она впервые видит этот дуэт неудачников.
— Я Родион, — мудак галантно протягивает Александре руку, пытаясь звучать мужественно, что с его врожденным фальцетом выходит паршиво. — Владелец, основатель и генеральный директор фирмы «Егоров и партнеры».
— Просто Саша, — скромно представляется она. — У меня столько регалий, как у вас не имеется.
— Моя ассистентка, — я выдвигаю для нее стул, потому что бизнес-ланч уж слишком начинает походить на встречу из Тиндера. Я в принципе потерял к нему интерес, потому что убедился, что эти двое не имеют друг к другу никакого отношения.
Подошедший официант выжидающе оглядывает нас, пока мы по джентельменски предоставляем Александре право первой назвать заказ.
— Мне, пожалуйста, грин салат с буратой, осьминога по-андалузски с пюре из брокколи, минеральную воду, ваш фирменный чай с клубникой и базиликом, а на десерт мусс Бейлис, — быстро тараторит она, для вида уставившись в меню. Для вида, потому что оно по прежнему открыто на первой странице с пафосным монологом и фотографией владельца.
Заметив мое внимание, принимает несчастный вид и хлопает глазами в притворном смущении:
— Это дорого, да? Просто я со вчерашнего дня ничего не ела.
Сиротка, блядь, от Дольче.
Я называю свой обычный заказ и, предоставив Егорову возможность беспрепятственно истекать слюной на подиумное мясо помощницы, набиваю сообщение Фадееву, чтобы поторопился со сбором досье. Чем больше я нахожусь рядом с этой девкой, тем больше она мне не нравится, и чем быстрее я избавлюсь от нее, тем будет лучше.
Еще никогда деловой ланч не проходил настолько нелепо. Егорова я слушаю вполуха, потому что уже знаю, что ни при каких обстоятельствах не буду иметь с ним ничего общего, и все внимание стараюсь уделить стейку, что оказывается непросто, потому что Александра напротив увлеченно ублажает ртом сначала вилку, а затем десертную ложку. Когда она, наконец, откладывает последнюю, на ее губах белеют остатки муса, словно ей и правда удалось завершить свою миссию.
Егоров несколько раз за последние полчаса беззастенчиво спускает руку под стол, чтобы одернуть ширинку, инвестор так вообще к еде не притронулся, заливая похотью в свою тарелку оливье. Меня же бесит мысль о том, что на этом бессмысленном обеде стоит одновременно у троих. Есть в этом что-то омерзительное.