Второе письмецо было от Авраамия Палицына. И опять всё в цвет пророчеству Иоганна Кеплера. Бывший келарь Авраамий Палицын немало потрудился, чтобы возвеличить себя, возвысить дело Трубецкого, унизить дело ополчения Пожарского и Минина. Лжец и обманщик, опричь того – изменник! Сослали Авраамия в Соловки, а он, как пёс, все лает. Ведь человек, не знающий смысла слова, которое он произносит, похож на собаку, лающую на ветер, а умная собака не лает напрасно, а подаёт весть хозяину. Только безумный пёс, слыша издалека шум ветра, лает всю ночь… А как он там, на Соловках? Осознал, вот пишет, вины свои. Хотелось в то верить. Только почему-то казалось Дмитрию Михайловичу, что и тут не обошлось без Петруши и Дмитрия Пожарского Лопаты. Ведь стакнулись они во время шведской войны. Может, думает Авраамий, что покаявшись перед князем Пожарским, заслужит прошения у патриарха и императора. Что ж, в двенадцатом годе зело помог келарь, способствовал объединению сил Руси для отпора ляхов и самозванцев. Но никаких действия предпринимать Дмитрий Михайлович не собирался, тёмный человек. Брехливый. Да и не ему судьбу монаха решать, есть патриарх Филарет.
Третье письмо было от совсем уж неожиданного человека. Писал судия Поместного приказа князь Андрей Васильевич Жекла-Сицкий. Вот уж этот боярин точно никогда другом не был Пожарскому. А тут письмецо, да ещё, с какой весточкой необычной: князь Димитрий Тимофеевич Трубецкой, не так давно назначенный наместником в Сибирь в Тобол, скончался там же. Понятно, что это скорее ссылка, чем назначение. И вор Заруцкий, и Трубецкой – две ягоды гнилые с чужого поля. Злодею Трубецкому пожаловали Вагу – сию богатейшую область, принадлежавшую царю Борису Годунову, а он вот взял да помер. Хитро поступил. Дмитрий Михайлович добреньким не был. Не понятен ему был пример из писания о подставлении второй щёки. Хоть убей, не понятен. Тем не менее, он помнил об письме, что взяли бояре, когда Михайло Романов шёл на царство… «чтоб быть Государю нежестоким и неопальчивым, без суда и без вины никого не казнить и мыслить о всяких делах с боярами и думными людьми сообща, а без их ведома и тайно и явно никаких дел не делати». Михаил тогда крест целовал боярам на том, чтобы никого из них, вельможных и боярских родов, не казнить ни за какое преступление, а только ссылать в заточение, коль провинятся. Обещания и тем более клятвы надо держать. Да и прав Петруша, что толку с мёртвого. А так смотришь, земля сибирская да городки на Урал камне потихоньку заселяются. Сколько уже князей да бояр опальных туда перебралось и не одни ведь едут и не только с чадами и домочадцами, но и холопов с собою везут, те промыслы налаживают, землицу пашут, детей рожают. То польза большая для Руси.