- А если монголы не послушают хана? А то ведь и по-другому может получиться, а ну как позабыл уже хан о грамотке? – криво усмехнулся сотник.
- Сотню и возьми.
- А не боишься? Мы отсюда, а калмыки эти сюда? Кто город защитит? – атаман оглядел за время его отсутствия ещё больше выросший Миасс.
- Князь Пожарский пушки новые прислал, ружья, что цельным патроном стреляют и стрельцов десяток, чтобы научить наших пользоваться новинками. С такими пушками мы вдесятером с тысячей справимся. Да и хотели бы калмыки, давно напали снова. Обещал Хо-Урлюк переправиться на другой берег Яика, а потом и вовсе за Волгу уйти.
- Поганым верить? – всё ещё сомневался Соловый.
- Что ж теперь, затвориться за стенами и носа не высовывать? А может, вообще вернуться в Вершилово? – начал закипать и Шульга.
- Хорошо, Никита Михайлович. Готовьте войско. Я только жену окрещу, и повенчаемся, не гоже во грехе жить. Только торопиться надо. Осень не за горами.
Тронулись в путь первого августа по-новому, от немцев перенятому, календарю. Гишпанца Карлоса – картографа, пришлось чуть не силой за собой волочь. Пугливый. Сам же Епифан втайне надеялся, что торгуты мира соблюдать не станут и тогда можно будет новые ружья в деле испытать. Что можно сказать. Вещь! На зарядку пяти ударов сердца хватает, коль приноровишься. Сотня стрельцов с таким оружием не то что монголов с их луками и кривыми мечами, но и янычар с пищалями тысчу положит и даже не вспотеет. Ох и напридумывали немцы в сказочном Вершилово. Хотелось Епифану посмотреть на это чудо. А что, вот найдут они эту проклятущую гору и на следующий год можно будет с караваном судов, что медь, да чугун повезут, попроситься у Шульги. За гору железную ведь без награды князь Пожарский не оставит. Перебираться в Вершилово сотник не хотел. Посмотреть на чудеса и домой на Урал камень. Здесь жена, дом, друзья. Воля здесь. Даже дышится по-другому. Полной грудью. Ни бояр, ни крапивного семени. Люди чёрные не горе мыкают, а живут. Эх, везде бы на Руси-матушке такое житьё.
Событие тридцать четвёртое
Только Пётр Пожарский собрался принять послов Сигизмунда, как в шатёр вломился следующий гетман - Марко Жмайло-Кульчицький. И у этого было «радостное» известие. В однодневном переходе стоят татары, и возглавляет их не кто иной, как сам Кантемир-мирза по прозвищу «Кровавый Меч».
- По словам полковника Хмельниченко тысяч пять татарвы.
- Стоп. А как полковника зовут? – напрягся Пётр.
- Богдан, сын известного воя Михайлы …
- Подожди, Марк, - перебил его Пожарский, - Богдан Хмельницкий, он ещё под Цецорой попал в плен к туркам.