Иларис не любила сны, потому что они редко доставляли удовольствие. Да чего там — никогда. Лучше спокойно спать до утра. Сновидение — это всегда тревога, предвестник нехорошего. Но в эту ночь…
В эту ночь она спала сладко. Даже более чем. Фея сновидений была щедра на этот раз и отправила её в счастливое время первых месяцев замужества, когда муж после свадьбы увез её в отдалённый маленький замок среди лесов и цветущих лугов.
Муж, лорд Эстон Шалль, был сильным и красивым. И умелым любовником, добрым и внимательным. Действуя не спеша, он довольно быстро разбудил чувственность в недавней робкой девочке, которая досталась ему в жёны. И он остался её единственным мужчиной, так что вспоминать, кроме него, было некого.
Про любовницу с двумя детьми, с которой муж не собирался расставаться, она узнала много позже, незадолго до его гибели на охоте. И свекровь уверяла, что это удел всех благородных женщин и не надо быть дурочкой…
Но это все осталось за пределами сна. А во сне — она была счастлива.
Он был рядом. Она прикасалась к его обнаженному телу. Его ладонь по-хозяйски прошлась по ней, приподнимая сорочку, от колена до ключиц, огладила упругую грудь, накрыла… у него были жесткие пальцы, но ласкали они нежно. Вот горячий язык коснулся…
— Милорд, не останавливайтесь, прошу вас… о милорд!
Глухой шёпот в ответ:
— Да, моя леди, даже не сомневайтесь…
— О, Эстон…
Он отодвинулся… вот зачем?!
По телу гуляли горячие волны, ей хотелось прижиматься, тереться, ласкаться. Она бы укусила его — вздумай он, к примеру, уйти!
Его дыхание, глубокое, хорошо слышное. Его грудь, заросшая тёмными волосами, пальцы в них путаются, и это приятно, и гладить его ей так нравится.
Он продолжает её трогать, но уже через рубашку. Он стал холоднее. Больше не целует. Прижимает к себе — в ответ, потому что она не даёт себя оттолкнуть.
— Эстон, что случилось? Вы больше не любите меня?
— Вы сейчас меня с ума сведете, моя леди…
Он медленно обводит пальцем её лицо, трогает губы, проводит ладонью по спине. И ей искренне непонятно, зачем он медлит и не переходит к главному, она уже давно бедром ощущает… всю величину этой непонятности.