— Вернулась, — кивнула я и оглядела собравшихся за столом, не пытаясь скрыть своего к ним отвращение. — Встали и пошли вон отсюда.
— Девчуль, ты… — попытался возразить один из «джентельменов».
— Молча встали и вышли. Оба, — перебила я его, сохраняя на лице хладнокровие и сталь в голосе.
Оба мужчин с изрядно пропитыми, опухшими харями, недоуменно посмотрели на мою мать, которая не спешила вставать на чью-либо сторону. Она точно знала, что я добьюсь своего и выставлю из квартиры любого, кто не вызывает у меня хоть сколько-нибудь симпатии.
Поняв, что движения со стороны незваных гостей в сторону двери не намечается, схватила со стола недопитую бутылку водки и без малейших сомнений вылила её содержимое в раковину, наблюдая за тем, как лица всех троих сидящих за столом исказились болью и ненавистью ко всему моему существованию.
— Ты че делаешь, дура?! — наконец, опомнился самый смелый и лысый из них. Поднялся со стула и стремительно начал приближаться ко мне.
Без раздумий разбила пустую бутылку о край столешницы гарнитура и прижала оставшееся в руке горлышко с заостренными краями к его жирной шее. Если не знать, что между головой и плечами находится шея, то её можно было бы и не заметить.
— Вон из моей квартиры, — мой голос был максимально ровным, тон холодным и не терпящим возражений.
Мужик понял, что со мной шутки плохи и, подняв руки, сделал несколько шагов назад, пока не наткнулся задницей на стол.
— Пойдем отсюда, — опомнился второй мужик. — Ебанутая какая-то приперлась.
Мать за все это время не проронила ни слова, молча созерцая поверхность стола прямо перед собой. Так было всегда на протяжении уже более семи лет: она создает проблему — я её решаю, потому что иначе не только её жизнь, но и моя собственная окажется под угрозой.
Я — сирота. Да, моя мать, по факту, жива. Она дышит, ест, разговаривает и иногда очень даже здраво мыслит. Но семь лет назад, когда умер мой отец, вместе с ним умерла и она, оставив вместо себя одну лишь свою оболочку. То тепло, любовь и нежность, что были в ней когда-то, ушли вместе с отцом в могилу. Осталась лишь плоть, которую не волнует ровным счетом ничего, кроме того как бы снова напиться и забыться. Алкоголь, сомнительные мужчины, полное пренебрежение к себе и, тем более, ко мне — это то, с чем мне приходится бороться ежедневно. И эффективнее всего выходит бороться, когда противник уверен в том, что я психически нестабильна и не отвечаю за свои поступки. Хотя, на самом деле, внутри меня клокочет страх, который я не имею права показать, чтобы не быть слабой в глазах всех этих уродов.